Опасное соседство (Узы моря. Опасное соседство. Возвращение)
Шрифт:
Меченому конечно же было не угнаться за кефалью, особенно на свободном пространстве, ему даже и за молодыми лихиями было не угнаться, так что он вообще старался не обращать на лихий внимания, разве что порой использовал их в качестве загонных псов во время их же собственной охоты — точно так же, как и охотящихся корморанов: подплывал с того конца, где был выход из замкнутого круга, ловил пытавшуюся спастись рыбу, оглушая ее ударами мощного хвоста, и тут же втягивал в разинутую пасть. Когда он заметил в воде полоску кефальего мяса, то сразу определил, что это именно кефаль — по вкусу воды — и что кефаль эта неживая. Он осторожно взял ее в рот, выплюнул и, удовлетворившись первой пробой, решил все-таки съесть. Когда он повернулся, то практически не почувствовал укола крючка, пронзившего его нижнюю губу,
Мальчик уже собирал снасти, намереваясь уходить, когда вдруг заметил, что кончик удочки дернулся и леса натянулась.
Он тут же схватит удочку — как раз в этот момент рыба нырнула, стремясь освободиться, и дернулась с такой силой, что спиннинг запел, а сердце у мальчика бешено забилось. Широко раскрытые глаза сияли от возбуждения, губы что-то шептали, он закусывал их — то ли от боли, то ли от полного восторга — и бормотал что-то совершенно бессмысленное, даже промычал какую-то песенку, ибо легкая удочка в его руке превратилась в дрожащую дугу, а леса стала разматываться все быстрее, рывками, когда пойманная рыбина устремилась к излучине реки, где над водой низко склонились деревья.
Больше всего в данный момент Меченый хотел избавиться от противной тянущей боли во рту и обрести наконец контроль над собственным равновесием и свободой движения, однако единственное, что ему пока удавалось, — это яростно трясти головой и плыть все дальше, на глубину. Боль усилилась, и он обнаружил, что его странным образом сносит то в одну сторону, то в другую, однако же по-прежнему сопротивлялся неведомой силе и не желал поворачивать назад, упорно стремясь к морю.
Мальчик с беспокойством смотрел, как уменьшается количество лески на катушке спиннинга, потом немного притормозил вращение катушки и приподнял конец изящно изогнутой удочки; теперь он уже не бормотал восторженно себе под нос и не пел, а заметно помрачнел, ибо вокруг начинали сгущаться вечерние тени. Леса была практически не видна, но по углу, под которым наклонилось удилище, мальчик догадывался, что рыба уже вошла в излучину реки, и тогда, решив предпринять последнюю попытку выиграть в этой схватке, он сошел с берега в воду, точнее, плюхнулся, сразу провалившись чуть ли не пояс, и пошел по илистому дну.
Однако дно вдруг кончилось, и он с головой ушел под воду, понимая, что все-таки проиграл. Последнее, что он отчетливо запомнил и много раз явственно слышал потом, когда вспоминал об этом приключении, был звук лопнувшей лесы.
Меченый, будучи метров на триста впереди, заметил лишь, что сила, безжалостно тянувшая его назад, сопротивляясь которой он все больше слабел, вдруг исчезла. Какое-то время он просто свободно плыл по течению над самым дном, едва пошевеливая плавниками и сохраняя равновесие с помощью хвоста. Его жаберные крышки то поднимались, то опадали, а рот судорожно вдыхал извлеченный из воды кислород.
Землечерпалку увезли с берега под болтовню тонкой пока струйки воды, подмывавшей песчаные берега, нанесенные ею самой, вгрызавшейся все глубже, все шире разъедавшей насыпь на берегу, а рядом, сразу за наносами, в мелком заливчике собралась рыба, ожидавшая, когда прорытый выход в море станет глубже.
К рассвету пролив достиг уже метровой глубины, и вода шла полосой метров в сто; кружившие над водой чайки видели, как рыба сверкающим потоком изливалась обратно в море, спеша поскорее скрыться в ликующем грохоте и волнах прибоя. А когда снова взошло солнце, Меченый и его стая уже плыли неторопливо к югу, к тем благословенным местам, где должны были дать жизнь своему потомству, и даже внимания не обращали на полчища кальмаров, которые при их приближении уносились прочь, точно клубы дыма.
ГЛАВА
Далеко от тех мест, где целаканты исполняли медлительный, волшебный танец вокруг своего замка из лавы, река, включенная Меченым в хитросплетение знакомых ему сигналов-ориентиров, мощным потоком несла свои темные воды, сильно поднявшиеся после трехдневного ливня с грозой, накрывшей черными тучами леса и прибрежные заросли кустарников. То дерево, под которым два месяца назад сидел мальчик-рыболов, сияло под яркими солнечными лучами, точно вымытое, отбрасывая тень на воду, в которой резвились новые стаи рыбы, приплывшей из открытого моря, и среди них — старая индийская речная акула. Она заплыла далеко от родного дома и только теперь начинала поправляться от раны, предательски нанесенной ей каким-то рыбаком в устье реки Замбези на Восточном побережье Африканского континента. Именно там акула провела большую часть своей жизни, там она выросла, достигла почти трех метров в длину и лишь в состоянии полной ослабленности и растерянности умудрилась заплыть так далеко на юг, к самому мысу Игольный.
Все кругом боялись акулы, а она не боялась никого, ни сухопутных животных, ни людей, ни морских обитателей; У большинства из них были веские причины обойти акулу стороной, ибо она была действительно опасным созданием и чувствовала себя одинаково хорошо как в пресной речной воде, так и в океанских глубинах или на мелководье. Она нападала на любое существо и пожирала все, что было сколько-нибудь съедобно — и мертвое, и живое, — и ей было все равно, где охотиться: в илистой воде реки, в пяти километрах от ее устья или в открытом море.
Акула медленно поднималась вверх по течению, держась у самой поверхности, и речную гладь разрезал ее изящный спинной плавник треугольной формы. Она проникла в реку Гоукамму вместе с мощной приливной волной, погнавшись за стаей довольно крупных горбылей-холо, и теперь обследовала эту незнакомую водную артерию и оценивала ее возможности, отчетливо ощущая в воде слабый запах пота и мочи, стекавший ей навстречу вниз по течению от ватаги детей, плескавшихся голышом на мелководье у песчаного пляжика.
Детишки визжали и брызгались водой, и к их радостным воплям вполуха прислушивался взрослый мужчина, дремавший на травке поблизости и наслаждавшийся покоем мирного летнего дня; он старался не думать о предстоящей в понедельник тяжелой работе на ферме, что находилась у излучины реки. В поднебесье пробормотал что-то коршун-рыболов, соловьи продолжали свой бесконечный пересвист в кружевной листве мимузопса, радостно галдели дети да монотонно гудели пчелы.
Самая старшая, четырнадцатилетняя девочка в свободном, прилипающем к мокрому телу платье, казавшемся белоснежным в ярком солнечном свете, держала в руках половину арбуза и показывала, какой он спелый, младшим ребятишкам, которые никак не желали ее слушаться, однако теперь, заметив арбуз, один за другим начали вылезать из реки, надеясь получить вознаграждение. Голый малыш как раз зашел в воду по пояс, когда акула повернула к нему, однако карапуз, видно, решил не быть последним на пиру юных пожирателей арбузов и так поспешно бросился к берегу, что даже шлепнулся в мелкой янтарной воде. Акула тут же развернулась, мелькнув серо-голубым боком и белым брюхом, однако заметил хищницу только коршун-рыболов, который внимательно следил за разрезавшим воду треугольным плавником, потом он решил опуститься пониже и рассмотреть плавник повнимательнее.
Паря в теплом потоке воздуха, коршун проследовал за акулой до самого устья реки и только тогда повернул прочь, а хищница нырнула на глубину и поплыла на восток, хорошо помня путь в родные места и зная, что если идти вдоль берега, то в итоге непременно приплывешь в теплые тропические воды, находившиеся сейчас в трех тысячах километров от нее.
Три весенних месяца Меченый провел в заливчике неподалеку от устья Гоукаммы и практически не замечал, как толпы отдыхающих начали собираться в водах залива и на его берегу, вот только на мелководье он чувствовал порой какой-то странный запах. Однажды, подплыв совсем близко к берегу, Меченый попал в движущийся лес странных белых стволов почти такой же толщины, как и он сам; а потом два ствола пронеслись мимо него, подняв множество пузырьков воздуха.