Опасное желание
Шрифт:
Стряхнув пыль с плаща, Камерон повесил его на гвоздь и, достав из седельной сумки грубую одежду, которую обычно носили сельские жители, переоделся. В далеком прошлом Софи обычно прогуливалась здесь по холмам в это время суток, отрешившись на часок-другой от повседневных забот.
Осталась ли у нее эта привычка? Или, может быть, она сменила маршрут ежедневных прогулок?
Скоро Камерон это узнает. Пройдя по узкой тропе, извивавшейся между скалами, он поднялся на вершину холма и огляделся вокруг.
Кругом простирались луга с золотисто-зелеными
Он улыбнулся. Камерон еще не мог разглядеть ее лицо – она была слишком далеко, но он узнал женщину по походке, по легкому движению плеч.
– Софи, – пробормотал Камерон, – лучик света во мраке.
Прыгая с камня на камень, он поспешно спустился со скалистой кручи и оказался на тропинке.
– Софи! – крикнул он.
Резко подняв голову, она увидела его, споткнулась и выронила корзину с травами.
– Я не хотел испугать тебя, прости.
Камерон наклонился и стал подбирать с земли луковицы дикого чеснока с длинными стеблями.
– К-камерон, – запинаясь, проговорила она.
Он видел, что от волнения Софи нетвердо стоит на ногах. Судя по выражению ее лица, его появление поразило ее не только своей неожиданностью.
– Что с тобой? – спросил он.
Она не ответила. Выпрямившись, он взял ее под руку, чтобы поддержать ее.
– Дадли снова угрожал тебе?
– Да, – с трудом произнесла Софи после небольшой паузы. – Сегодня утром я получила от него письмо. В случае, если я не выполню его требование, он грозится на традиционном местном балу в честь открытия охотничьего сезона, в присутствии Энтони и его родителей, объявить во всеуслышание о мошенничестве моего отца. Если это произойдет, репутация моей семьи будет навеки погублена. И конечно же, свадьба Джорджианы расстроится. – Софи потупила взор, и теперь он был устремлен на покрытые пылью дорог сапоги Камерона. – Но я не могу дать ему то, о чем он просит.
– Когда состоится бал?
Софи назвала дату.
– Значит, у нас есть еще месяц, чтобы положить конец махинациям Дадли, – задумчиво проговорил Камерон. – Мы должны раз и навсегда отбить у него охоту шантажировать тебя.
На мгновение в глазах Софи зажегся лучик надежды, но тут же погас.
– Я… я не знаю, как это сделать.
– Именно поэтому тебе может помочь только отъявленный мерзавец – такой, например, как я. А теперь скажи мне, что Дадли хочет от тебя.
– Он требует, чтобы я передала ему старый церковный документ. Я даже не знаю, существует ли он на самом деле. Я вообще ничего о нем не знаю, а папа не в состоянии что-либо вспомнить.
– И что это за документ?
Софи тряхнула головой, не поднимая глаз.
– Пожалуйста, не спрашивай меня об этом. Его содержание не имеет никакого значения, поскольку
Видя, что Софи сильно взволнована, Камерон решил не настаивать.
– Ну хорошо. Знаешь, тебе повезло, что я взялся за это дело, потому что как раз теперь пришло время изменить тактику и перейти в наступление.
Софи встревожилась.
– Я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь, – произнесла она.
– Наша недавняя встреча навела меня на мысль о том, что пора мне навестить края, где прошла моя юность.
– Тебе не следовало приезжать сюда, – заявила Софи с тревогой в голосе. – Это слишком опасно. – Она судорожно вздохнула. – Лорд Уолкотт все еще обладает огромной властью в этих краях. Вряд ли он простил тебя. Если тебя опознают, ты окажешься под арестом.
«Странно, что Софи печется о моей судьбе, когда сама находится в серьезной опасности», – подумал Камерон.
– Прежде всего, Солнечный Лучик, – начал он и замер, увидев, как исказилось ее лицо от нахлынувших эмоций, – мои осведомители сообщили, что Уолкотт завтра утром отправляется в развлекательное плавание на своей яхте. Во-вторых, я человек опытный и легко ухожу от любого преследования. Поверь, маркиз не узнает о том, что я нахожусь в Норфолке, пока я сам этого не захочу.
Софи убрала выбившуюся из прически прядь волос и заложила ее за ухо.
– Но зачем ты подвергаешь себя такому риску?
– Потому что я нужен тебе, – сказал Камерон и подумал: «И, вопреки доводам разума, ты нужна мне».
На глазах Софи выступили слезы, они блестели на ее опущенных ресницах и походили на крохотные капельки янтарного меда.
– Ты же знаешь, – продолжал Камерон, – что опасность воспламеняет мою кровь. Я не могу противостоять тяге к риску, она возбуждает во мне острые чувства и желания.
Он провел рукой по ее подбородку, и Софи вздрогнула от этого прикосновения.
– Вот одно из них, – сказал Камерон и поцеловал ее.
Ее губы под натиском его поцелуя дрогнули и разомкнулись, из груди Софи вырвался судорожный стон. На мгновение Камерону показалось, что Софи хочет его так же сильно, как он хотел ее.
Но очарование этого момента очень быстро прошло.
– О боже! – воскликнула Софи, отстраняясь от него. – Нам следует соблюдать осторожность. Никто не должен видеть тебя.
– Не беспокойся обо мне. Но что касается осторожности, здесь ты совершенно права. Я не должен бросать тень на твою репутацию.
Она быстро отвела взгляд в сторону и, взмахнув шалью, плотнее закуталась в нее.
– Я не могу не беспокоиться о тебе, Кэм, ведь ты серьезно рискуешь. Твоя жизнь находится под угрозой. Где ты собираешься остановиться? Придорожные гостиницы – место ненадежное. Кто-нибудь там обязательно узнает тебя.
– За последние десять лет я сильно изменился, Софи. Причем не в лучшую сторону. Поэтому во мне сейчас трудно узнать худого юношу с гладким безбородым лицом, который когда-то бежал из здешних мест, прихватив с собой денежки Уолкотта.