Опасность на каждом шагу
Шрифт:
58
Как они сюда пролезли?
Прижавшись спиной к массивной, как секвойя, мраморной колонне, Джек сжал в руках пистолет и прислушался.
Когда он обходил периметр, из дверей сувенирного магазина выскочила фигура в черном. Приняв незнакомца за спецназовца из отряда спасения заложников ФБР, Джек выхватил пистолет и выстрелил.
«Все-таки нашли лазейку», — думал он. Наверное, они с Чистоплюем что-то упустили. Секунду он ждал звука шагов. Приглушенных приказов. Он поискал глазами у себя на теле красную точку прицела — верный
— В чем дело? — По проходу уже бежал Малыш Джонни с двумя подручными. В одной руке он сжимал гранату, в другой — пистолет.
— Чувак в черном выбежал из сувенирного. Не думаю, что это Уилл Смит. Но кажется, я его подстрелил.
— Федералы? — прошептал Джонни, быстро оглядывая витражные окна. — Как?
— Не знаю, — ответил Джек, выглядывая из-за колонны. — Он лежит возле купели. Я проверю его, вы идите в сувенирный. Сначала стреляйте, потом разбирайтесь.
Бандиты разделились и бегом бросились в переднюю часть церкви. Джек выскочил в проход, держа на прицеле человека, распластанного на полу. Тот не шевелился.
Джек прижал еще теплое дуло ко лбу жертвы и тут увидел, кто поймал пулю. «Что я наделал?»
Это был пожилой священник. Дрожащие огни свечей отражались в луже крови, натекшей из головы. «Вот дерьмо!»
Малыш Джонни чуть не сбил его с ног.
— В сувенирном никого нет, — сказал он, а затем увидел священника, смотревшего в потолок мертвыми, широко раскрытыми глазами.
— Проклятие! — воскликнул он.
Джек сел на корточки и заглянул в лицо убитого.
— Смотри, что я из-за тебя натворил! — сказал он со злостью.
Малыш Джонни сунул пистолет в кобуру.
— Что теперь делать?
По крайней мере парни его прикроют, подумал Джек, глядя на невинного человека, которого только что пришил. Он предупреждал их, что, возможно, придется убивать, и все же они согласились на это дело.
И в аду у него будет теплая компания.
— Используем его, — сказал он. — Я не хотел играть по-плохому, но, по ходу, выбора у нас нет.
— Используем? — спросил Малыш Джонни, разглядывая труп. — Как?
— Хватайте его святейшество за руки и ноги, — ответил Джек. — Я давно уже устал ждать. Пора разогнать часики. Посмотрим, у кого яйца крепче.
59
В девять с копейками я подъехал к баррикадам у штаба. Кругом виднелись ленты с надписью «ПОЛИЦИЯ, НЕ ВХОДИТЬ», как будто подававшие мне сигнал развернуться и уехать домой к семье. Едва совладав с этим искушением, я заглушил мотор и вышел из машины.
Оглядывая по пути через три КПП осаду вокруг собора и растущий лагерь СМИ, я лишь качал головой.
Шпиль собора отражался в графитово-черном стекле офисного здания на северной стороне авеню, отражение было похоже на график акций, которые резко взлетели в цене, а потом так же резко упали. Пара телерепортеров работала в прямом эфире. Остальные журналисты барабанили по клавишам своих ноутбуков, радиорепортеры кричали что-то в трубки телефонов.
Повернувшись спиной к щелкоперам и потокам ерунды, которую они извергали, я заметил движение у входа в собор.
Сначала показалось, что человек, выпавший из проема, — очередной освобожденный. Но когда я увидел, как быстро двигается фигура в черном, у меня тревожно забилось сердце. Может быть, кто-то пытается убежать?
Однако фигура в черном рухнула лицом вниз, даже не попытавшись остановить падение, и тут я понял: случилось что-то непоправимое.
Времени на раздумья не было — я проскользнул мимо грузовика и бегом бросился через улицу.
Только перебежав через улицу и склонившись над упавшим человеком, я с холодком в крови вспомнил, что не надел бронежилет.
Падая, человек прокатился по уличной молельне, устроенной на ступенях днем раньше в честь Кэролайн Хопкинс. Перевернутые подсвечники были похожи скорее на разбросанные пивные бутылки, чем на торжественное подношение от скорбящих. Букет увядших роз лежал рядом с вытянутой рукой человека, как будто тот обронил цветы при падении.
Я не смог нащупать его пульс. Ледяная игла пронзила сердце, когда я перевернул тело, чтобы начать реанимацию.
Мой взгляд скользнул с белого воротничка священника к отверстию в виске и широко открытым безжизненным глазам.
Я зажмурился и на секунду закрыл лицо рукой. Затем обернулся и уставился на уже закрывшиеся бронзовые двери.
Они убили священника!
Рядом со мной появился лейтенант службы по чрезвычайным ситуациям Рено.
— Матерь Божия, — тихо сказал он, и его каменное лицо исказилось. — Теперь они еще и убийцы.
— Давай унесем его отсюда, Стив, — предложил я.
Рено взял мужчину за ноги, я — за руки. Ладони священника были маленькие и мягкие, как у ребенка. Он был почти невесомый. Наплечник, свисавший с мотавшейся головы, скреб по асфальту.
— Как так вышло, что мы теперь работаем гробовщиками? — грустно спросил Рено, когда мы бегом заносили труп за баррикаду.
60
Уложив убитого священника на каталку «скорой помощи», я услышал телефонный звонок из штаба. Я и без определителя мог догадаться, кто это. Но вместо того чтобы броситься к телефону, я оставил его звонить, а сам бережно закрыл глаза погибшего.
— Беннетт! — раздался рев командира Уилла Мэтьюса.
Я медленно, как зомби, прошел мимо него в глубь автобуса. Впервые я совершенно не волновался, принимая звонок, меня не мучил страх, что я сделаю ошибку. Совсем наоборот.
Я просто мечтал поговорить с этим сукиным сыном.
Переговорщик из ФБР Мартелли, кажется, почуял мою ярость и схватил меня за запястье:
— Майк, ты должен расслабиться. Не важно, что случилось, сохраняй спокойствие. Никаких эмоций. Если ты сейчас сорвешься, то разрушишь связь с похитителями, которую с таким трудом наладил. Не забывай, там еще тридцать два заложника.
«Никаких эмоций!» Самое худшее — то, что Мартелли был абсолютно прав. Моя роль — мистер Спокойствие. Это как если бы тебе сломали нос, а ты извинялся, что запачкал кровью кулак обидчика. Я начинал ненавидеть свою работу.