Опасность на каждом шагу
Шрифт:
— Ни шагу назад, — ответил я.
63
В наступившей тишине раздались металлические щелчки оружия, снимаемого с предохранителей. Потом лязгнул замок.
Дверь с натужным скрипом открылась. Мы сквозь прицелы заглянули в темный бетонный коридор.
— Мама всегда говорила, что если я буду паинькой, то непременно попаду на Пятую авеню, — прошептал Оукли и шагнул в темноту, взяв МР5 на изготовку.
Прибор ночного видения окрасил тоннель в зловещий ярко-зеленый цвет. Едва
Тоннель резко пошел под уклон и привел к железной спиральной лестнице, уходившей вниз.
— А я-то думал, на что они тратят приходские сборы? — пробормотал Оукли, спускаясь по лестнице. — Если заметите парня с рогами и трезубцем, приказываю стрелять, пока не кончатся патроны…
Спустившись примерно на два этажа вглубь, мы остановились перед обитой клепками металлической дверью с колесом точно посередине. Если бы я не знал, где мы находимся, я бы предположил, что это вход в машинное отделение корабля.
Когда Оукли толкнул дверь, она бесшумно повернулась, как будто петли кто-то недавно смазал. Мы оказались в маленькой диковинной комнатке. Как выяснилось, это была часовня — цементный алтарь, страшно неудобные на вид бетонные скамьи. Единственной вещью, сделанной не из бетона, оказалось распятие — оно было отлито из какого-то тусклого серого металла, возможно, свинца. Справа от него к стене была привинчена железная лестница, уходившая в вертикальный лаз в потолке.
Оукли жестом дал приказ сохранять тишину и направился к лестнице.
Эта лестница вела на пару этажей вверх — у меня было такое чувство, что я поднимаюсь по ракетной шахте. Не знаю, учат ли парней из ФБР лазать по лестницам, но если бы это был олимпийский вид спорта, ребята взяли бы золото.
Еще с подножия лестницы я заметил еще одно колесо в люке наверху.
А потом услышал, как оно скрипнуло, поворачиваясь.
Через пару секунд свет хлынул в тоннель через отверстие в потолке, я ненадолго ослеп и почти сразу оглох, когда тишина взорвалась грохотом выстрелов.
Джек пошел в атаку.
64
Я сорвал прибор ночного видения и пополз обратно. Пули пробивали дыры в бетонном полу, градом осыпая всех в узкой трубе.
Каким-то чудом ни одна из них не задела меня, когда я, вывалившись из лаза, вытаскивал членов отряда из зоны смерти у подножия лестницы.
Иссиня-белые вспышки непрекращающегося огня освещали комнату, как стробоскоп. Спецназовцы делали раненым искусственное дыхание и массаж сердца.
Оукли, ругаясь, считал уцелевших. Я поставил МР5 на автомат и рванул к трубе.
Одной рукой я просунул пулемет в лаз и нажал на курок. От отдачи он запрыгал, как отбойный молоток, и я стрелял, пока не кончились патроны. Не знаю, попал ли в кого-нибудь, но перестрелка ненадолго затихла.
Затем раздался громкий
— Это газ! Уходим!
Я чуть не споткнулся о копа, лежавшего на полу позади меня. «Я ранен», — прошептал он. Я подхватил его под мышки и побежал к двери, через которую мы сюда пришли. С разбегу напоролся на ступеньку железной лестницы и почувствовал, что в ботинок полилась кровь. Потом чуть не снес голову себе и раненому товарищу, налетев на те самые ржавые провода у входа в тоннель.
В торговой галерее царила почти мистическая атмосфера. В мерцании красных и зеленых праздничных огоньков на фоне слащавой рождественской музычки кровь и грязь смотрелись на нас, как грим.
Я уложил раненого полицейского на полированный мраморный пол и охнул, увидев его безжизненный взгляд. Парню было не больше двадцати пяти. Крепко сбитый кучерявый пацан из службы по чрезвычайным ситуациям полицейского департамента Нью-Йорка.
Он умер, пока я тащил его в безопасное место.
Оукли опустил забрало шлема второго убитого — спецназовца из ФБР.
Как такое возможно? Два хороших парня, хороших полицейских. Убиты.
Я ошарашенно огляделся. Прямо над телом убитого копа я увидел рекламу одежного магазина: смеющаяся юная блондинка в красной рождественской шапочке и красном костюме кошки, зажатая меж двумя полуголыми парнями-моделями на капоте «олдсмобиля».
Эта абсурдная картинка стала последней каплей после пережитого шока. Я двинул по витрине прикладом, разбив ее на миллион осколков. Взвыла сирена системы безопасности.
Я сполз по стене в россыпь зеленых стекол, похожих на алмазы, и закусил губу, глядя на черный проход в ад, из которого мы только что сбежали.
«Господи, спаси! — подумал я. И тут же: — Откуда они столько знают о соборе? Откуда они столько знают о нас?»
65
Не успел Чистоплюй закрыть мобильник, как прямо перед ним на тротуар у Пятой, 630, выскочила машина «скорой помощи». Чтобы выпустить из кабины медсестру, ему пришлось сделать шаг назад и прижаться спиной к холодному грязному борту грузовика. Он еще раз взглянул на лицо медсестры и опустил голову, отворачиваясь.
«Разрази меня гром, если это не „обними-меня-покрепче“ Йоланда», — подумал он, украдкой снова поглядывая на профиль латиноамериканки.
Он покачал головой, вспомнив свою встречу с ней у больницы, где Кэролайн Хопкинс отдала Богу душу.
«Из всех осад всех соборов в мире она выбрала именно этот и пригнала сюда свою мясовозку».
Чистоплюй усмехнулся и качнул стаканчиком с кофе в ее сторону.
«Вот и встретились, сучка. Ни дать ни взять — шесть рукопожатий и все это дерьмо».
Он понаблюдал, как Йоланда бежит с каталкой по площадке перед торговым центром. Как раз когда она подбежала к стеклянным дверям, оттуда показалась штурмовая команда.