Опасные игры
Шрифт:
— Благодаря тебе, — ответила она.
Римо посмотрел через ее плечо в дальний конец зала, где появились флажки с оценками ее выступления. Толпа разразилась еще более громкими криками и аплодисментами.
— Опять десятка? — спросила она.
— Иначе и быть не могло, — ответил Римо. — А теперь выйди и поклонись публике. Тебя вызывают.
Джози выбежала в центр устланной матами площадки, медленно поворачиваясь, помахала зрителям, одарила их радостной сияющей улыбкой и, бегом вернувшись назад, села рядом с Римо
— А ты когда выступаешь? — спросила она.
Римо об этом даже думать забыл. А ведь его первый забег тоже должен был состояться сегодня. Возможно даже, что его уже ищут. Пропустить это соревнование и огорчить Чиуна означало бы потом бесконечно выслушивать его сетования по этому поводу.
Римо поднял глаза и увидел Чиуна, который направлялся к ним с суровым выражением на морщинистой физиономии.
— Сегодня, — сказал Римо. — Но ты не приходи. А то я стану нервничать.
Она снова заключила его в объятия.
— Желаю удачи, хотя ты в ней не нуждаешься. А мне еще надо кое с кем поговорить.
Как только она отошла, Римо поднялся навстречу Чиуну.
— Все в порядке, Чиун. Все в порядке. Я успею к старту.
— Ты нашел, кто подложил бомбу? — спросил Чиун.
— Ага. Они из команды Барубы, — ответил Римо.
— И ты сообщил начальнику службы безопасности?
— Не совсем.
— Как это — не совсем? — спросил Чиун.
— Я сказал тому парню, что за нами следил. И попросил его доложить своему боссу.
— И после этого ты пришел сюда смотреть выступление этой женщины?
— Ты знал про нее? — спросил Римо.
— Как же я мог о ней не знать? — воскликнул Чиун. — Беспорядок в твоей голове и твоем сердце производил такой шум, что я глаз не смыкал с тех пор, как ты встретил эту женщину. Но дело сейчас не в ней.
— А в чем?
— Убит начальник службы безопасности. Я только что слышал, — сказал Чиун. — Очевидно, твое сообщение о террористах до него не дошло.
— Проклятье! — вырвалось у Римо.
Ответственность за это ложилась на него, и почувствовал он себя мерзко. Вообще-то на нем лежала ответственность за смерть многих людей, но то все делалось по плану, а это произошло из-за его небрежности.
Он взглянул на Чиуна.
— Пойдем к этим чертовым террористам и покончим с ними раз и навсегда.
Чиун поднял руку.
— Нет. Я сам пойду и разыщу их. А ты будешь делать то, для чего сюда приехал. Ступай на стадион и одержи победу. И пока не победишь, все остальное выброси из головы.
— Чиун...
— Ш-ш! Это очень важно. Ты должен победить. Это пока еще не золотая медаль. Это всего лишь предварительные состязания. Но ты выиграешь. И установишь мировой рекорд. Не надо очень высокого рекорда, достаточно самого маленького. Побереги силы на дальнейшее. Но помни: не выступай перед телевизионщиками, пока я не вернусь. Это очень важно,
— Хорошо, Чиун, — ответил Римо, и они двинулись в разные стороны: Чиун — на поиски террористов, Римо — устанавливать рекорд.
Бежать предстояло на 800 метров.
Римо успел в самый последний момент — его уже чуть было не сняли с соревнований — и встретил враждебные взгляды других американцев, участвующих в забеге.
Первой его мыслью было помахать рукой доктору Харолду В. Смиту, который, должно быть, в этот момент сидел дома у телевизора, но потом он передумал. Смита уже и без того, наверное, хватил удар, когда он увидел, как Джози Литтлфизер бросилась обнимать Римо после своего выступления на бревне.
На Римо были все те же брюки из грубой хлопчатобумажной ткани и кожаные туфли. Один из судей обратился к нему:
— Где ваша спортивная форма?
— На мне, — ответил Римо. — Я представляю клуб завода «Резец и плашка» из Сикокуса, Нью-Джерси.
Судья недоверчиво крутнул головой и отошел в сторону.
Римо стоял на четвертой дорожке, рядом с бегуном из Восточной Германии Гансом Шлихтером, тем самым, который видел Римо в гимнастическом зале, когда он показывал Джози Литтлфизер, как выполнять упражнения на бревне.
Немец слегка подался к нему и сказал:
— Мы ведь ничего не имеем друг против друга, правда?
— Конечно, — ответил Римо. — В духе олимпийских традиций.
— Правильно, — сказал Шлихтер.
Спортсмены заняли исходную позицию, все, кроме Римо, который предпочел просто стоять у стартовой линии.
Когда прозвучал сигнальный выстрел, Шлихтер, вместо того, чтобы рвануть вперед, метнулся вправо. Это дало возможность другому немцу из Восточной Германии выбежать на его дорожку и таким образом зажать Римо между собой и третьим восточным немцем, бежавшим слева от Римо.
Римо начал бег не спеша, в то время как двое немцев все время виляли туда-сюда, толкая его и зажимая между собой. Один из них, резко выбросив вперед ногу, попытался достать шиповкой правую икру Римо, но тот увернулся.
Впереди с большим отрывом лидировал Ганс Шлихтер, и, когда он, срезая на повороте угол, оглянулся, на его физиономии совершенно ясно можно было прочесть: «Извини, приятель, но такова спортивная жизнь».
И Римо разозлился.
Заработав руками, он поддал ходу и сначала левым локтем ткнул одного немца под ребро, чем тотчас же сбил ему дыхание, а правым кулаком нанес удар вниз, в левое бедро того, который бежал справа. Немец, вскрикнув, замедлил бег, однако потом, преодолевая боль, стал увеличивать скорость. Но было уже поздно. Римо бежал впереди, настигая Шлихтера и трех американцев, которые шли за лидером из Восточной Германии вторым, третьим и четвертым номером.