Опасные повороты
Шрифт:
— Ну, он был в таком состоянии, что его могли не волновать подобные нюансы. Я полагаю, он узнал, что Рафано собирается смыться. Может быть, до него, наконец, дошло, что из него вытянули восемьдесят тысяч. Ему это не понравилось, и он пошел к Джейку, вооружившись пистолетом. В свою очередь, угрозы Щенка не понравились Джейку, и тот тоже схватился за пистолет. Однако Щенку повезло больше.
— Это был прекрасный выстрел, — заметил Грингалл. — Ривертон с двенадцати ярдов поразил Джейка в сердце. Спасибо за помощь, Каллаган. — Он встал и взял шляпу.
— Я полагаю, это называется
Грингалл кивнул.
— Что же еще это может быть? Если он поправится, мы обвиним его в убийстве.
Опираясь руками о ручки кресла, Каллаган тоже встал.
— Это могло быть самозащитой, Грингалл. Если Щенок пришел поговорить с Рафано, считая, что тот мог убить его, я думаю, присяжные согласятся с версией самозащиты. Откуда вы знаете, что Джейк не стрелял первым? Может быть, Щенок выстрелил после того, как был ранен.
— Ну, это сейчас трудно утверждать. До свидания, Каллаган.
Он вышел из конторы. Каллаган стоял у камина и смотрел на кучу газет, валявшихся у его ног.
Потом он сидел в темном кабинете и смотрел в огонь. Чертовски странно устроена жизнь, думал он. Она зависит буквально от каждого пустяка. Если бы он сделал так, как настаивала в пятницу Торла Ривертон, он мог бы просто позвонить ей и не увидел бы ее в отеле «Шартрез». Тогда он не видел бы и ее плаща из оцелота. Если бы Джимми Уилпинс не страдал бессонницей, он спокойно спал бы в субботнюю ночь и не видел женщины в плаще из оцелота. Чертовски странно, что Джимми выглянул в окно именно в тот самый момент, когда на пристани появилась Торла Ривертон, а не он сам, Слим Каллаган.
Каллаган, который всегда избегал поспешных выводов, понимал, что там могла быть вовсе и не Торла Ривертон. То, что это была она, — только предположение, не более.
Он встал, включил свет, принес из кабинета Эффи телефонный справочник, разыскал номер Д. Т. Селби, одного из адвокатов Ривертонов, и позвонил ему. Тот оказался на месте.
— Скверные дела, мистер Селби, — сказал Каллаган. — И наверное, хорошо, что полковник Ривертон умер, не узнав о последних событиях. Я полагаю, вы были в больнице и все знаете.
Селби ответил, что не был там. Он собирается поехать туда завтра. Каллаган еще несколько минут поговорил с ним о пустяках и повесил трубку.
Потом он разыскал телефон больницы, набрал номер и попросил позвать экономку.
— Здравствуйте, — сказал он мрачным голосом. — Я мистер Селби из юридической конторы «Селби, Рокс и Уайт». Полковник Ривертон был моим клиентом. Я очень удручен известием о его смерти. Могу только надеяться, что она была легкой. В любом случае его должно было утешить, что миссис Ривертон была рядом.
— Нет, мистер Селби, — ответила экономка. — Это очень печально, но она не могла быть здесь раньше половины первого. Когда я позвонила ей в одиннадцать часов сообщить, что, по мнению врачей, полковник не доживет до утра, она уже покинула Манор-Хауз. Мне сказали, что она выехала сюда. Но у нее в дороге сломалась машина, и она задержалась. Она прибыла сюда только в половине первого, а полковник умер без четверти двенадцать. Такое несчастье!
Вешая трубку, Каллаган
Он принес из кабинета Эффи карту шоссейных дорог и принялся внимательно изучать ее. Она выехала из Манор-Хауза и направилась в Фаллтон, на «Сан-Педро». Она не знала,что старик совсем плох, и собиралась вернуться оттуда домой.
Оставив машину где-то возле пристани, она, видимо, позвонила в Манор-Хауз и узнала о звонке из больницы. Ей пришлось мчаться с дьявольской скоростью, чтобы успеть застать полковника в живых, и, возможно, у нее кончился бензин. Она потратила некоторое время на заправку и приехала в больницу, когда Каллаган был уже на борту «Сан-Педро».
Каллаган опустился в кресло и задумался, мысленно перебирая последние события. Клочки бумаги, найденные на яхте, натолкнули его на самые невероятные объяснения двух-трех странных фактов.
Он встал, закурил сигарету, набрал номер Мейфэра и попросил к телефону мистера Юстейса Менинуэя. Услышав знакомый тягучий голос этого молодого джентльмена, он сказал:
— Менинуэй? Хочешь заработать двадцать фунтов? Да? Хорошо, тогда выслушай меня. Есть одна женщина, которая живет в месте, именуемом Манор-Хауз, в Саутинге. Она вторая жена парня, который умер прошлой ночью, — его звали полковник Ривертон — и мачеха молодого Ривертона, замешанного в этом деле на «Сан-Педро». Ты читал об этом в газетах? Я хочу, чтобы ты кое-что разузнал об этой женщине. Хочу знать, кем она была до замужества, какова ее семья, почему она вышла замуж за старика Ривертона и тому подобное. Ты подберешь для меня эти сведения к одиннадцати часам вечера, понимаешь? И мне нужны только факты. Ночью мы встретимся, или я позвоню тебе в «Серебряный Бор»между одиннадцатью и двенадцатью. Если ты сделаешь то, что мне надо, утром получишь двадцать фунтов.
Менинуэй обещал сделать все, что сможет.
Каллаган взглянул на часы. Было пять. Он позвонил в гараж и приказал подать машину. Потом поднялся в свою квартиру, надел пальто и кепку. Открыл стенной сейф, скрытый картиной, и достал десять десятифунтовых банкнот — часть своего выигрыша за победу, одержанную Ленни.
Когда он спустился вниз, машина уже ждала его. Он спокойно выехал из Лондона, внимательно соблюдая правила уличного движения.
В пятнадцати милях от Лондона надвинул кепку на глаза и прибавил газ. Стрелка перевалила за пятьдесят пять миль. Каллаган гнал машину в Фаллтон.
Наклонясь вперед, он не отрываясь смотрел на убегающую ленту дороги. Руки твердо сжимали руль.
И он улыбался.
Тот, кто сказал, что вы никогда ничего не сумеете понять в женщинах, дьявольски прав, думал Каллаган. Чем более они похожи на святых, тем менее таковыми являются. Даже с таким лицом и фигурой Торла Ривертон не сумеет избежать неприятностей.
И он поверил, что на пристани была она. Каллаган решил, что она поступила с ним по-свински, навязывая ему свою точку зрения. А вот что Джимми Уилпинс не спал и видел ее из окна — этого она предвидеть не могла.