Опасные пути
Шрифт:
Лашоссе, входя в дом, наткнулся на встревоженную служанку и от нее узнал, что произошло в лаборатории. Волосы дыбом поднялись на его голове при таком ужасном известии: яды, бумаги, доказательства существования ужасного союза, — все было обнаружено!
— Где Глазер? — прохрипел он.
— Там, наверху, — ответила девушка, — я слышала из своей кухни, что он вместе с другим человеком был около трупа.
— С кем? Да не хнычь же!
Лашоссе, яростно крикнув, продолжал:
— Все пропало! Теперь я уже не в
На площадке лестницы ему загородила дорогу темная фигура.
— Это — Глазер? — вполголоса произнес Лашоссе.
— Кто тут? — ответили ему вопросом.
Лашоссе тихонько отступил.
— Кто тут? — прозвучало еще раз в темноте. — Не посветить ли мне? Ведь я вижу, что кто-то шевелится… Не посветить ли мне своим пистолетом?
Фигура подошла ближе; Лашоссе бросился бежать.
— Эй ты, там внизу! Знаешь ли, кто я? Я — полицейский сержант, служу у господина Рейни! Ты больше не выйдешь из этого дома: мои люди сторожат его.
Дегрэ прислушался; на площадке лестницы раздавались шаги.
— Ага! Ты вернулся! А вот и я! — закричал сержант. — Лами, подай фонарь!
Через несколько секунд трепетный свет потайного фонаря осветил ступени лестницы. С фонарем в руках Дегрэ вошел в лабораторию, и первое, что он увидел, была фигура человека, который, скрестив руки на груди, стоял в углу между шкафом и стеной.
— Вы — Ролатр или Лашоссе! — воскликнул сержант.
— Да!
— Сдавайтесь; Вам уже не уйти; Вы — мой пленник!
— Ну, нет еще! — крикнул Лашоссе, выхватывая пистолет.
Но, прежде чем он успел выстрелить, Дегрэ вырвал у него из рук оружие. Лашоссе был очень силен; он, как железными тисками, обхватил руками руку противника. Но сержант почти не имел равных себе по силе среди смертных: он быстрым движением вырвал свою руку, поставил фонарь на шкаф и сгреб свою добычу, насмешливо говоря:
— Не старайся, ничего не поможет!.. Кто попался в мои лапы, тому уже не выбраться! — Затем, крепко сжав правой рукой обе руки Лашоссе, он левой захватил его за пояс и, высоко подняв на воздух, крикнул: — Отворите дверь! Лами! Сиар, сюда!
Глазер, совершенно уничтоженный, отворил дверь; в ту же минуту на пороге появился Ренэ, а с другой стороны вбежали сыщики. Гигант-Дегрэ донес свою жертву до пораженного ужасом Ренэ и сказал:
— Посмотрите-ка, вот моя дичь. Знаете Вы этого человека?
— Лашоссе! — воскликнул молодой герцог и прислонился к стене, подавленный всеми пережитыми ужасами.
Бывший каторжник бешено вращал глазами, сгорая от стыда, что его, как ребенка, несли на руках, скованного одной могучей рукой, как тисками.
— Свяжите его, — сказал сержант своим помощникам. — Герцог Дамарр, Вы все время были здесь, в этом помещении? —
— Да.
— И ничего не случилось? Не произошло никаких перемен?
У Лашоссе вырвался глубокий вздох.
— Ничего, — дрожащим голосом ответил Ренэ.
— Хорошо. Я верю Вам. — Он погасил лампу и запер дверь. — Сиар, ты останешься сторожить здесь до рассвета, пока я не смещу тебя.
Он потребовал бумаги, чтобы составить протокол, Ренэ же в это время приблизился к Лашоссе.
— Ваша светлость, — прошептал связанный, — Вы действительно ничего не нашли в этой комнате?
— Молчи, несчастный!.. нашел…
— Вы нашли страшные, ужасные бумаги! Хвала Богу! Они у Вас?
— Да… Молчи!
— И Вы… знаете?
— Да, да!
— Я доволен, — тихо сказал он. — Уведомите Вашу мать, что ей нечего бояться: я умру, не сказав ни слова о ее прошлом. Она спасена. Скажите ей, что я и теперь еще люблю ее.
К ним подошел Дегрэ.
— Ну, вперед! — приказал он.
Лашоссе твердыми шагами шел посреди сыщиков. К нему уже вернулось его хладнокровие: он знал, что Сюзанна в безопасности, и ничего больше не боялся.
— Меня схватили, опозорили, — сказал он сержанту, — я буду жаловаться суду на такое неслыханное самоуправство.
— В этом ты волен, мой милый, — ответил Дегрэ, — но ты на плохом счету, и я все беру на себя.
— У Вас нет против меня никаких улик; зачем же Вы набросились на меня, словно тигр на добычу?
— Да разве ты — не Ролатр, не Лашоссе? Этого для меня довольно. Ну, ведите его! В Консьержери с тобой познакомятся короче.
Лашоссе больше не возражал. Он бросил на Ренэ последний горестно-приветственный взгляд; затем его повели. Глазер, по приказанию Дегрэ, остался в своей комнате, которую сержант замкнул. Затем все вышли на улицу.
Тогда из люка, ведшего в погреб, вылез Морель, бывший невидимым свидетелем происходившего, и бросился бежать.
— Я первый принесу ей это известие, — прошептал он, — теперь она у меня в руках! Письмо я могу разорвать, за это хорошо заплатят. Выдать меня она не может; у нее нет доказательств. Лучше всего было бы помочь ей бежать за границу, притом, конечно, чтобы она взяла меня с собой! — и он поспешно направился на Львиную улицу.
II
Напрасные старания — бегство
На руках и ногах Лашоссе уже звенели цепи, когда помощник Гюэ появился у стены, отделявшей сад дома д‘Обрэ от Львиной улицы. Морель надеялся встретить маркизу, которая часто в поздние часы отправлялась к Сэн-Круа, но по воле случая она в эту ночь не выходила из дома.
Маркиза была теперь единственной и полновластной владелицей особняка, так как после своего ужасного открытия, что маркиза пытается отравить его, ее муж переселился из Парижа в свое поместье Пикпюс.