Опасные пути
Шрифт:
— Один, два, три, все мучители, черти, воры!
— Но как она сюда попала? — спросил Рие. — Вы недостаточно внимательно сторожили, Лавьенн.
— Я ничего не понимаю. Вероятно она прошла с маскированными дамами. Ее дочь, без сомнения, против ее воли посещает это общество.
— Но кто ее дочь? — спросил Бренвилье.
— Марион! — завыла безумная, снова бросаясь в толпу гостей.
— Сиди смирно, сумасшедшая! — загремел на нее Лавьенн, — а то мы тебя свяжем! Твоей Марион здесь нет.
Женщина уставилась на него безумным, страшным взглядом, потом бросилась на него, исцарапала
— Я повалила и убила этого дракона, который лежит теперь у порога ада.
Перед глазами присутствующих вся эта сцена пронеслась с быстротой молнии. В эту минуту красивая молодая девушка раздвинула толпу и с криком: “Мама! Мама!” — бросилась в объятия безумной.
Женщина, казалось, не сразу пришла в себя; она ощупала девушку, провела рукой по ее лицу и волосам, потом крепко сжала ее в объятиях, опустила голову и заплакала.
Эта девушка вышла в сопровождении молодого человека из завешенной портьерой ниши. Подобные ниши вели в отдаленные комнаты, и только шум, голос безумной и крики заставили молодых людей выйти в зал.
Сцена изменилась. Мать с дочерью собирались покинуть зал, но Лавьенн удерживал их. Поговаривали о том, что девушку привел молодой граф Барильон.
— Я требую правосудия, — кричала женщина, уцепившись за дочь. — Их надо сжечь на Гревской площади! Они наложили на нее клеймо дьявола! Я требую правосудия!
— Замолчи, дорогая мама! — стонала дочь.
— Успокойте свою матушку, уведите ее! — кричали ей.
— Вон отсюда? — кричала безумная. — Теперь я и сама уйду.
Она привлекла к себе дочь и вместе с ней направилась к двери.
— Не уходите, не смейте уходить! — кричал Лавьенн, по лицу которого струилась кровь.
Но женщина подошла к стоявшему в зале буфету и схватила один из лежавших на нем больших ножей для разделывания жаркого. Левой рукой она обхватила дрожавшую молодую грешницу, а правой — размахивала блестящим клинком.
— Дайте дорогу, расступитесь! — кричала она, — или я отправлю вас в ад, прежде чем вам это будет угодно!
Она подобно фурии, как молния, выскользнула за дверь. Было слышно, как она смеялась, кричала и с шумом бежала по сеням. Лавьенн выбежал вслед за ней.
На улице послышались шум и хриплый голос безумной. Вскоре Лавьенн вернулся и торопливо проговорил:
— Прошу прощения, господа! Случилось то, чего я боялся: сумасшедшая взбудоражила всю улицу. В домах начинают просыпаться, и можно опасаться появления полиции. Господин Пальлюо строг. Спешите через заднюю лестницу на площадь Дофина. Скорее, скорее, господа, иначе вы можете быть застигнуты ночным обходом!
Все разбежались, торопясь накинуть плащи, подвязать маски и надеть широкополые шляпы.
— Посмотри, как торопится Бренвилье; он думает, что я сплю крепким сном, и не подозревает, что я так близко, — прошептала маркиза.
— Мы тоже должны уйти, — уговаривал ее Териа, — здесь все обыщут, и если найдут нас, то нам будет плохо.
Он
— Отворите тихонько дверь и расходитесь по трем направлениям, — распоряжался голос в толпе.
Маркиза сжала руку Териа. Слуга Лавьенна бесшумно отодвинул задвижку, дверь отворилась, и закутанные фигуры вышли на воздух. Они разошлись в разные стороны и скоро исчезли в близлежащих улицах.
Маркиза и Териа повернули направо и пошли к деревянному мосту. Териа молча и поспешно вел маркизу по улицам предместья. Дойдя до моста, они остановились, чтобы перевести дух.
— Мы чуть-чуть не попались, — сказал Камилл, — это была отвратительная сцена!
Маркиза ничего не ответила и прислонилась к перилам моста, глядя вниз, на темную воду.
— Как попала туда эта женщина? — спросила она после долгого молчания.
— Вероятно, кому-нибудь пришла в голову мысль распугать собравшееся общество. Мне кажется, что самой безумной не мог прийти в голову подобный план.
— Почему ты так думаешь? Сумасшедшие бывают очень злы и хитры. Да и кто знает, была ли эта женщина сумасшедшей до сегодняшнего вечера. Может быть, ее свели с ума отвратительные оргии, горе и страх сознания, что ее дочь находится в подобном обществе. Лишиться рассудка совсем не трудно, — и тогда можно наделать таких дел, изобрести такую месть, сковать себе такое оружие, что враг неминуемо должен погибнуть. Когда я думаю, что мое сердечное желание не будет исполнено, что так долго лелеянный мной план будет разрушен, что я должна буду отказаться от мысли, — о, Камилл, тогда я чувствую, что могла бы спокойно убить того, кто разрушит мое счастье, и убить не в припадке безумия, нет, а совершенно спокойно и хладнокровно! Да, я могла бы сделать это!
У Камилла холод пробежал по спине и он поспешно повел дальше дрожавшую от волнения Марию.
Они дошли до перевоза. Териа разбудил перевозчика, и тот перевез их на ту сторону Сены.
Когда влюбленные вышли из лодки, из-за кучи дров, сложенных на берегу, показались два человека. Они пошли следом за Камиллом и маркизой, держась в нескольких шагах от них и стараясь ступать как можно тише. Туман благоприятствовал им, и потому преследуемые не заметили этих неприятных спутников.
— Можешь ты узнать его фигуру? — спросил один из мужчин.
— Не очень ясно. Но когда мы дойдем до прохода Вьевиль, то станет светлее: там горит фонарь.
— Сеть с тобой?
— Да.
— Он довольно высок. Когда будешь забрасывать сеть, закидывай повыше.
Они отошли к стороне.
Камилл и маркиза увидали перед собой дом Вьевиль. Сквозь туман пробивался свет фонаря в проходе.
— Здесь мы должны расстаться, дорогой Камилл, — проговорила маркиза.
— Скоро мы уже вовсе не будем расставаться, Мария, — прошептал Териа. — Ты открыто померяешься с мужем. Если он начнет пугать тебя, откровенно признайся ему в своей любви ко мне. Я на все готов за тебя.