Опасные шалости

Берристер Инга

Дорис сердито поднялась, намереваясь опровергнуть его слова, и тут же вскрикнула от острой боли, когда ветром ей что-то занесло в глаз, заставив ее заморгать и автоматически начать его тереть.

Невил обернулся на крик и поспешил обратно к девушке.

— Что с вами? Что случилось? — спросил он тревожно.

— Ничего… Просто мне что-то в глаз попало, больно.

— Дайте посмотрю.

— Нет!

Дорис отшатнулась назад, уже предвидя состояние, в которое его близость приведет все ее чувства. Но было

уже поздно, потому что Невил стоял рядом, бережно взяв одной рукой ее лицо, а другой немного повернув его к свету.

Даже сквозь боль Дорис ощутила чуть жесткую поверхность его ладоней и прикосновение пальцев к коже. Девушка вздрогнула, соски ее напряглись и выступили под тонким шелком блузки — реакция, ничего общего не имеющая с холодом.

Заметил ли Невил предательский ответ ее тела на свое прикосновение?

— Поднимите глаза.

Инстинктивно Дорис воспротивилась спокойной команде, наоборот, заморгала еще быстрее и второй раз потерла глаз. Теперь то, что застряло под веком, причиняло еще большую боль.

Девушка попыталась высвободиться из рук Невила, но он не отпустил ее.

— Не шевелитесь, пожалуйста.

— Пустите меня, — потребовала Дорис. — Все, что мне нужно, — это высморкаться, и тогда все пройдет.

— Не думаю, — усомнился Невил. — Я вижу, в чем проблема: вам в глаз попала песчинка.

— Знаю, — раздраженно кинула Дорис. — Но это все-таки мой глаз.

— Тем не менее, нужно доставить вас в дом, чтобы я мог промыть этот ваш глаз, — сказал Невил, не обращая внимания на ее детский каприз. — Постарайтесь не моргать слишком часто, если можете.

Как только он отпустил ее, Дорис быстро повернулась к дому и тут же снова вскрикнула — песчинка, видимо, придя в движение, опять причинила боль.

— Не двигайтесь.

На этот раз она подчинилась Смайлзу, скорее от отсутствия выбора, чем из желания. Зажмурив оба глаза от боли, Дорис едва ли могла сделать еще что-нибудь.

— Теперь наклонитесь ко мне, — услышала она слова Невила.

Он обхватил ее рукой и крепко прижал к себе, заставив сердце девушки на мгновение остановиться, а затем порывисто затрепетать в груди.

— Можете не открывать глаза, если вам так лучше. А теперь отправимся в дом.

— Не могу, — запротестовала Дорис. — Я не могу идти с закрытыми глазами.

— Сможете, если обопретесь на меня, — ответил Невил.

Голос его раздавался почти у нее в ухе, а тело было слишком близко. Дорис обостренно ощутила тяжесть теплой руки, поддерживающей ее, звук его дыхания, уже такой знакомый и волнующий, запах его кожи.

— Все, что вам требуется, — это лишь довериться мне.

— Нет.

Услышал ли Смайлз панику в ее голосе так же отчетливо, как она сама, подумала Дорис. Превозмогая боль, она попыталась открыть слезящиеся глаза.

— Я могу справиться сама, — сказала она.

— Может

быть, — согласился он. — Но не станете этого делать.

Дорис чуть не задохнулась от негодования, когда он легко поднял ее на руки. Смайлз собирался отнести ее в дом… Невозможно! Он не должен этого делать!

Однако это ей только казалось. Ему потребовалось гораздо меньше усилий и напряжения, чем предполагала девушка, чтобы выполнить свое намерение.

Только когда Невил поставил ее на ноги посередине кухни, Дорис неожиданно кое-что поняла. Она осторожно моргнула раз, потом еще.

— Она вышла, — радостно объявила девушка. — Песчинки нет.

— Дайте, я посмотрю.

Дорис покорно повернула лицо, судорожно глотнув, когда увидела, как близко был Невил, когда ощутила, как прикосновения его рук изменились и стали гораздо менее руками помощи и гораздо более… Она опять глотнула, все эмоции внезапно смешались в хаосе. Рассудок и инстинкт самосохранения настойчиво советовали отодвинуться от мужчины как можно скорее, но тело, чувства, все ее эмоции страстно убеждали остаться и рискнуть последствиями.

— Можете ли вы хотя бы представить, как я хочу вас? — хриплый голос пронзил девушку точно молния.

Едва уловимые поглаживания Невила порождали цепь опасных чувственных импульсов в ее теле и заставляли Дорис еще теснее прижаться к нему, закрыть глаза, чтобы еще лучше, еще острее ощутить его прикосновения.

— Вы не можете хотеть меня, — прошептала она, но протесту ее не хватало убедительности, а слова Невила уже пробудили в ней желание такой силы, которая угрожала смести все на своем пути.

Дорис попыталась подавить его, прислушаться к голосу разума, но ощутила растущее в теле Невила желание, его силу и твердость.

— Вы тоже хотите меня, — выдохнул Невил.

— Нет, — шепнула девушка, прекрасно сознавая, что лжет.

Невил, очевидно, тоже почувствовал ее ложь, потому что, проигнорировав ее протест, страстно продолжил:

— И если я позволю своему телу поддаться влечению, вы окажетесь в моей постели, в моих объятиях, подо мной, нас ничто не будет разделять, кроме воздуха, за желание вдохнуть который мне придется сражаться.

— О Боже, не делайте этого, — услышала Дорис протестующий стон, как только инстинктивно отозвалась на его страстную речь, прижавшись к Невилу, закрыв глаза и позволив его дыханию согревать ее кожу.

— Чего не делать? — проворковала она, упиваясь ощущением победы женщины, сознающей обретенную власть.

— Вы прекрасно знаете, что.

Невил погрузил руки в ее волосы и запрокинул девушке голову.

— Я должен признаться вам, Дорис, что вы творите со мной что-то невероятное, — прошептал он, почти касаясь ее губ. — Я должен признаться, что вы заставляете меня чувствовать… Какую боль вы заставляете меня переносить!