Опасные сны
Шрифт:
Глава третья
— Я просил бы эту Яхач.
Руки Фустмэм лежали на краю панели контрольной памяти. Она одарила Бара немигающим взглядом, настолько безличным, что он начал думать, не впала ли сама правительница Улья в какой-нибудь сон. Затем она заговорила без каких-либо модуляций в голосе:
— Вы говорите, что лорд Осдейв рассказывал вам о ней. Да, он нанимал ее. Но вы должны понять, лорд, что она еще не перепрограммировалась на новые серии, поскольку вернулась в Улей всего два дня назад. Вы не сможете выбрать собственный сюжет…
Бар открыл поясной
— А я вовсе и не требую серий, установленных специально для меня. В сущности… мне просто интересно посмотреть, как работает это… эти сны в Ти-Кри. Любая программа, сделанная ею для лорда Осдейва, и мне вполне подойдет. Вы понимаете, я просто хочу попробовать.
Взгляд Фустмэм на несколько секунд перешел на его кредитную карточку. Бар и сам отроду не держал в руках такие: неограниченный кредит на любой планете, где Совет имеет посольство.
— На единовременный сон, — сказала Фустмэм, — цена выше, поскольку Мастер не имеет обеспечения на будущее.
Бар пожал плечами:
— Цена не имеет значения. Но я хочу, чтобы это была Яхач. Осдейв столько наговорил о ее снах, когда я виделся с ним в последний раз.
Фустмэм снова одарила его тем же невыразительным взглядом. Но ее рука потянулась к одной из кнопок на маленькой панели и дважды нажала ее. На видеоэкране мелькнул узор, не лицо. Она взглянула на него и положила руку на кредитную пластинку.
— Она еще не прошла переподготовку. Ну хорошо, раз вы принимаете серию Осдейва, это можно сделать. У вас есть сертификат здоровья и стабильности?
Он подал ей кусочек перфорированного пластика. Она взяла его и сунула в щель контрольной панели. Серия щелчков — и узор на экране изменился.
— А разве в этом есть опасность? — решился открыто спросить Бар, разыгрывая инопланетянина, незнакомого с процедурой Улья. Он считал такой вопрос вполне законным.
— А-Мастер десятого разряда, — ответила Фустмэм, — может создать настолько живой сон, что тот целиком захватывает клиента. В таких случаях любая нагрузка на сердце или мозг может дать очень серьезные последствия. А мы, естественно, не хотим этого. У нас есть штатный врач. Но окончательное решение прервать сон всегда остается за клиентом. Если сон вам неприятен, вы кладете ему конец. Поскольку вы мысленно связаны с Мастером, вы тут же сообщаете ей, и она отпускает вас.
— Ну, тогда опасность минимальна.
— Так оно и есть. — По-видимому, Фустмэм не собиралась говорить о недавних роковых событиях в Улье. — Когда вы желаете получить услуги Яхач?
— Как насчет того, чтобы прямо сейчас? Остальные пять дней я — гость лорда Эрлина, и я уверен, что он сделал приготовления, которые я не могу изменить.
Фустмэм держала двумя пальцами его кредитную карточку и снова смотрела на Бара, но он был убежден, что она не изучает его, а просто глубоко задумалась.
— Яхач свободна, это верно. Но мы должны сделать множество приготовлений. Сейчас у нас все комнаты для сна заняты. Но если вы согласитесь вернуться после полудня, мы все устроим.
— Прекрасно. — Бар наклонился и выдернул кредитную пластинку из ее пальцев. Ей явно не хотелось отдавать ее. Бар мимолетно подумал, много ли таких пластинок
Он позавтракал в лучшем ресторане Ти-Кри и ел умеренно, выбирая из списка, предложенного ему, соответственно пластинке, которая привлекала хозяйку Улья. Было сделано все, что можно, для обеспечения его личной безопасности (кроме отмены самой операции), но он должен был встретиться с неизвестным… и с неизвестным угрожающим.
Когда он вернулся в Улей, его сразу провели в комнату, почти полностью занятую двумя кушетками. Между ними стояла машина связи, и на одной кушетке уже лежала девушка в надвинутом до носа шлеме. Второй такой же ждал Бара. Мастер дышала спокойно, медленно, и Бар подумал, что она, может быть, уже уснула.
Две помощницы, одна из которых носила эмблему врача, приветствовала его и, как только Бар вытянулся на своей кушетке, закрыли ему глаза шлемом. Бар глубоко вздохнул. Все! Возврата нет!
Он на мгновение потерял сознание в непонятном ощущении кружения и переноса через пространство. Затем яркий свет, как будто он лежал без всякого шлема в открытом месте под жарким солнцем.
Бар медленно сел и осмотрелся. Он такого не ожидал… такой свободы тела и полнейшей реальности того, что видел. И для проверки он дернул пучок черно-зеленой травы. Та сопротивлялась, но вылезла, показав корни и красноватую землю. Это… же было реально !
Вокруг были невысокие холмы или курганы. Они стояли кругом вокруг низины, в которой он лежал. На вершине каждого холма был вделан стоячий камень, изношенный непогодой, но, конечно, поставленный здесь не природными силами. Местность была совершенно незнакома Бару, ничего похожего он не видел никогда.
Его внимание привлек ближайший холм. С его вершины, конечно, можно увидеть больше, чем из этой впадины. И Бар полез на эту вершину, увенчанную камнем.
Высокий курган был покрыт такой же серо-зеленой травой, какую он только что рвал. И она была мокрой и скользкой, так что он то и дело оступался и хватался за траву, чтобы не скатиться обратно на то место, где он вступил в этот воображаемый мир.
Поднявшись на гребень, он медленно повернулся, пытаясь себе составить представление о местности. Холмы со столбами продолжались бесконечными рядами к северу, как он предположил. К югу же их было немного, а дальше шло широкое открытое пространство. Где было множество сваленных вместе камней, и это вызывало предположение, что они были останками зданий, давно рассыпавшихся то ли от времени, то ли в результате древнего бедствия.
Над этим каменным миром царила глубокая тишина. Однако, откуда-то шла вибрация, не столько слышимая; сколько ощущаемая. Как будто сама местность медленно и тяжело дышала.
Бару захотелось крикнуть, издать какой-то звук, чтобы разорвать это спокойствие. Он не доверял тому, что видел, и что-то в нем предупреждало, что это… опасно, хотя он не мог уловить, что именно.
Его руки потянулись к поясу, вернее, к тому месту, где должен был быть пояс, инстинктивно ища сканнер, каковой носит в незнакомой местности любой осторожный человек. Но его пальцы скользнули по голой коже, и он впервые оглядел себя.