Опасные заложники
Шрифт:
Посмотрев вниз, он увидел двух мужчин с накачанными бицепсами, не уступавших ему в силе, но у них к тому же в руках были пистолеты, чем он похвастаться не мог. Увиденная картина ему не понравилась, а поэтому он с надеждой посмотрел вверх. Он увидел Ломакина, своего "сообщника", у которого в руке тоже был пистолет, направленный в его голову.
— Не будь дураком и не сопротивляйся. Ты в нашей ловушке. У тебя нет даже одного шанса, чтобы обмануть нас, — "успокоил" его Ломакин.
— Медленно спускайся вниз, руки от поручней не отнимай, — послышалась снизу новая
Заскрипев зубами от злости, бессилия и мгновенно определившись, Здоровяк понял, что попал в западню, устроенную ему такими же профессионалами, как он сам. Рассчитывать на их ошибку в момент его задержания было бы глупо, и если он не выполнит полученную от чекистов команду, его ожидает немедленная смерть. Чтобы спасти жизнь своего ученого, они легко пойдут на убийство. Поэтому он был вынужден признать свое поражение. Когда он встал на мешок с рисом, последовала новая команда:
— Расставь ноги шире плеч, держась за поручни лестницы, сделай шаг назад.
Оглянувшись еще раз назад, Здоровяк увидел, что чекисты для него недосягаемы, если бы он вздумал сделать к ним бросок. Стоя от них в двух метрах, он был стопроцентной мишенью. Не видя шансов на победу в схватке с противниками, он вновь подчинился их требованию.
Стоя спиной к своим противникам, Здоровяк приготовился к личному обыску. Он не услышал, как к нему подошел один из чекистов и резко ударил пальцем в нижнюю часть черепного изгиба, где начинается первый шейный позвонок. Потеряв сознание, Здоровяк, падая, разбил бы себе лицо о металлическую лестницу, но чекист успел подхватить и поддержать его. Как заботливая мать, тот бережно положил его на верхний ярус мешков с рисом. Оба чекиста, надев на руки Здоровяка наручники, изъяли у него из карманов все, что там находилось, извлекли из подплечной кобуры пистолет, сняли с плеч вещмешок, забрали у него все, что представляло для них интерес, даже туфли, так как в них могла содержаться масса сюрпризов — от тайников, где могла храниться секретная информация, до холодного и огнестрельного оружия.
После выполнения неотложных формальностей, связанных со Здоровяком, парии позволили себе отвлечься от него и обратить внимание на Першина, который, молча наблюдая происходящее, плакал. Трудно было предположить два месяца тому назад, что такой здоровый, сильный и волевой мужчина способен так расслабиться, чтобы заплакать, но происходящее было фактом.
Парни, подойдя к Першину, тоже расстроенные его видом, обняв, стали успокаивать. Першин, обнимая их и целуя, говорил:
— Я уже потерял надежду на свое освобождение и приготовился к худшему. Большое вам спасибо, ребята, от меня и моей семьи.
— А вы уж простите наших сотрудников за то, что они не уберегли вас, что повлекло за собой такие мучения, — попросил его один из чекистов, белокурый, крупноголовый гигант.
— В случившемся не их вина, а моя беспечность. Я знаю, что их ваше начальство будет наказывать, но я постараюсь за них заступиться. Вы хоть мне представьтесь, чтобы я знал, кто меня спас, — блаженно улыбаясь, еще полностью не избавившись от воздействия наркотиков, попросил чекистов
Белокурого гиганта звали Валерием Михайловичем, его напарника — Николаем Владимировичем.
— Ростислав Всеволодович, как вы себя сейчас чувствуете? — поинтересовался у него Николай Владимирович,
— А что такое?
— Мы беспокоимся о вашем здоровье. Как вы считаете, вам сейчас нужна скорая медицинская помощь или можете потерпеть?
— У вас сейчас из-за меня какие-то проблемы?
— За судном ведется наблюдение его друзей, — показав большим пальцем правой руки через плечо на Здоровяка, заметил Николай Владимирович. — Судно в три часа дня покинет порт. Нежелательно, чтобы мы высадились в порту. Где-то в открытом море нас возьмут на борт пограничники, а до того времени нам придется побыть на судне.
— Конечно, мне надо показаться врачу, так как "лекарства" этого шакала и его друзей мне здоровья не прибавили. Но если я мучался и терпел два месяца, то уж денек как-нибудь перебьюсь на судне без опасных последствий для своего здоровья. Только, парии, пускай радист теплохода передаст на берег моим родственникам, что я жив, здоров и скоро увижусь с ними.
— Это мы сможем осуществить, — пообещали ему чекисты в два голоса.
Несмотря на то, что парии годились Першину в сыновья, они сейчас разговаривали с ним как медицинские работники, — нежно и доброжелательно, с: некоторой виноватостью в голосе, как бы беря на себя часть вины в том, что позволили Першину подвергнуться такой опасности…
Оставим Першина и его окружение на судне и обратимся вновь к группе иностранных агентов.
Возвратившись на берег, Курносый доложил резиденту о выполнении возложенного на исто задания. Довольный приятным сообщением, Фокин поручил водителю и Курносому загрузить байдарку камнями. Те, выполняя его указание, отбуксировали лодку от берега метров на пятьдесят и утопили ее в море. Выйдя на берег, они, не стесняясь резидента, поснимали с себя трусы и стали выжимать из них воду, тогда как Фокин, не теряя зря времени, продолжал давать им указания:
— Ты, Леонид Васильевич, останешься здесь на дежурстве, дождешься отправления теплохода. Он должен в три часа дня покинуть бухту. Алексей Иванович за тобой прибудет в шестнадцать часов.
Он мог данного указания Курносому и не делать, так как ранее уже дал такую команду. Поэтому Курносый, одевшись, прошел к своему автомобилю и взял из багажника огромный сверток, в котором находились принадлежности аквалангиста, продукты питания и другое. Проходя мимо Фокина, Курносый деловито произнес:
— Дай Бог, чтобы все прорезало, как мы хотим.
— Дай Бог, — согласился с ним резидент, на всякий случай даже суеверно перекрестившись.
Когда машина с резидентом ушла, Курносый немедленно распаковал свой сверток. Взяв из него прибор и включив его, он удовлетворенно констатировал, что прибор подает устойчивые, постоянные ровные сигналы. Облюбовав под скалой, у самой воды, удобное для себя место, рассчитанное на многочасовое дежурство, как бы застолбив его, он кинул на него кусок брезента.