Опасный беглец
Шрифт:
– Дорогой Бедфорд, не можете ли вы объяснить мне, что это значит?
Он протянул Бедфорду листок, исписанный непонятными значками.
– Я всё узнал, – сказал Ёедфорд. – Этот Макферней не ботаник. Он филолог.
– Филолог? Тем хуже для него! А что, собственно говоря, это значит, Бедфорд?
– Филолог… – Бедфорд помедлил. – Это… это человек, который изучает разные языки… разные слова, что ли.– Вот-вот, разные слова!.. Он разговаривает с матросами. Он беседует с поварами!.. Третьего дня он весь вечер провел на нижней палубе, говорил с моим ординарцем, и
– Опасный человек! – сказал Бедфорд.
Майор взмахнул в воздухе таинственным листком.
– Ни одного дня! – сказал майор. – Ни одного дня я не потерплю больше присутствия этого человека на судне. Мы заходим в Кэптаун. Я велю капитану ссадить шотландца на берег, а начальник порта задержит его впредь до выяснения. С начальником поговорю я сам.
И майор решительно сплюнул на пол горькую табачную жижу.
Через два дня пассажиры «Оливии» увидели черные скалы, сильный прибой и пустынную бухту Кэптауна. Майор Бриггс самолично съехал на берег, вместе с помощником капитана судна. Он вернулся очень скоро, и сильно взволнованный. Новости, сообщенные ему начальником порта, были так неожиданны, что решительно все иные мысли, даже мысль о ненавистном шотландце, вылетели из головы майора. Он заперся с офицерами у себя в каюте.
– Бунт, – объявил майор. – Туземные войска взбунтовались в Индии. Вместо Бомбея нам приказано идти в Калькутту.
– В Калькутту?
– Да, в распоряжение командования Бенгальской армии.
Глава пятнадцатая
КАЛЬКУТТА
Теплый серый туман надолго скрыл из виду близкую землю. Когда туман рассеялся, пассажиры «Оливии» увидели красный глинистый срез высокого берега и буйную тропическую зелень над ним. Они были у Коморинского мыса.
Древняя бревенчатая деревянная башня пряталась в зелени на берегу – остаток старой фактории, выстроенной в этом месте португальцами почти три века назад. «Оливия» стала на рейде. Большой правительственный пароход, дымя широкой черной трубой, двинулся ей навстречу от берегового мола.
– Идут ли еще вслед за вами суда с войсками на борту? – спросили с парохода.
– Нет, – ответили с «Оливии».
– Приготовьтесь, мы берем вас на буксир, – просигналили с парохода.
Пароход пыхтел и стучал, посылал «Оливии» клубы грязного дыма, но всё же шел быстро. Недели через три «Оливия» вошла в устье Хуггли, одного из рукавов огромной дельты Ганга. Они шли у правого берега и не видели левого, – так широк был Хуггли. Пассажиры «Оливии» столпились на палубе, глядя на незнакомые места. Дженни видела однообразный плоский берег, песчаные отмели, заваленные водорослями, омытые морским прибоем, кой-где хижины, как большие снопы лежалой соломы.
«Это ли Индия? – думала Дженни. – Где же пальмы?»
Показались и пальмы на другом берегу. Хуггли стал уже, извилистее, пальмы веселой рощей столпились у воды, среди зелени замелькали белые европейские дома. «Оливия» долго шла вверх по Хуггли, вслед за пароходом. Потом показались низкие индийские бенгало, сады, еще поворот, – голые беленые стены восьмиугольного форта, пушки и военные суда в порту.
– Вот и Калькутта! – сказал капитан Бедфорд.
В первый день Дженни ничего не увидала в Калькутте: ее пронесли в закрытых носилках, сквозь тесноту, говор и крик центральных улиц, в европейскую часть города. Капитан Бедфорд отправил Дженни к своей дальней калькуттской родственнице миссис Пембертон, а сам поехал в штаб.
Дом Пембертонов стоял в большом
– Сегодня хорошо, не жарко, ветер с моря, – сказала миссис Пембертон.
Она повела Дженни смотреть внутренние помещения дома. В полутемных комнатах было прохладно, на чисто выметенных глиняных полах лежали пестрые травяные половики – циновки, как их здесь называли. Маленькая Бетси, грудная дочка миссис Пембертон, висела в люльке в своей комнате, под белой кисейной сеткой.
– Москиты замучили Бетси, – сказала миссис Пембертон.
Подле двери, на половике, сгорбившись и скрестив ноги, сидел нянька – немолодой индус с серьгой в ухе. В уголке дремала на полу молодая кормилица. У самой люльки сидела на корточках третья служанка и дергала шнур большого веера, укрепленного под потолком на деревянной раме.
Маленькая Бетси заплакала, и миссис Пембертон прикрыла дверь.
На обед подали рыбу, зелень, бананы, тушеное мясо и сладкий рис. Блюда приносила молодая горничная-индуска в белом кружевном переднике и кружевной наколке на гладких черных волосах. Дженни никак не могла съесть всего, что ей накладывали в тарелку.
– У нас прежде была плохая горничная, – пожаловался ей Фредди. – Она разорвала на куски и закопала в землю замечательную куклу – подарок дяди Джона.
– Бог мой, от нашего Джона уже больше месяца нет писем, – вздохнув, сказала миссис Пембертон.
Самого мистера Пембертона не было дома: он уехал в порт по срочному делу. Миссис Пембертон была рассеяна и весь обед почти ничего не говорила.
После обеда Фредди повел Дженни в сад.
– Мама очень грустна, – сказал Фредди. – Она боится за дядю Джона. Он уехал воевать с бунтовщиками.
Лейтенант Джон Томсон, младший брат миссис Пембертон, с самого начала восстания был отправлен в Ауд, в глубь страны.
В саду было тихо; зато в просторном дворе непрерывно шумели и суетились слуги. Белые и розовые магнолии цвели повсюду: и у террасы, и под окнами, и на пороге кухни. Среди полуголых слуг-индусов странным казался солдат-шотландец в полной кавалерийской форме: синяя куртка с медными пуговицами, высокая шапка в темных перьях и короткая шотландская юбочка над высокими сапогами кавалериста. Солдата с начала восстания приставили к дому миссис Пембертон для охраны.
Вечером из штаба приехал Бедфорд. Он привез новости.
«Командующего армией нет, – сказали ему в штабе. – Он еще в марте уехал в Симлу охотиться за тиграми».
Помощник командующего, генерал Герсей, растерялся. Связь с Верхним Бенгалом прервана. Почтовые кареты не ходят. На много миль за Аллахабадом повалены телеграфные столбы, перерезаны провода, сообщения нет.
Туземная Бенгальская армия восстала вся, как один человек. Крестьяне заодно с повстанцами. Верхний Бенгал и Ауд в огне. Древняя столица отложилась. Повстанцы провозгласили шаха Дели главою нового правительства.