Опасный маскарад
Шрифт:
Бен за всю дорогу не произнес и двух слов, Вилли же, наоборот, не закрывал рта, болтая о чем угодно: то строил догадки, не был ли он знаком с несчастными, погибшими при ограблении дилижанса, и, если да, кто бы это мог быть, то проклинал скрипучую повозку и шумно сожалел, что они и так потеряли уйму времени и не могут позволить себе остановиться на часок-другой и передохнуть.
Он подъехал прямо к товарному складу, где помещалась также контора агента по перевозкам грузов, и остановил лошадей.
– Большой Бен
– Хватит меня воспитывать, – вспыхнул Бен, – сам знаю, не маленький. Проводи ее сам, а я поговорю с Бенноном.
– Да ты в своем уме? Ей же парни прохода не дадут! А если с ней будешь ты, им придется хорошенько подумать, прежде чем начать приставать. Нет уж, делай как я сказал. Отвези девочку домой, пусть хорошенько отдохнет, а я закончу наши дела и потолкую с шерифом Муном.
С этими словами Вилли спрыгнул с повозки и направился к дверям конторы.
– Старый упрямец, – проворчал Бен. – Вечно поворачивает все по-своему.
– Если уж вам так не терпится от меня избавиться, – сухо заметила Десса, – я могу добраться и сама, пешком. – Она встала, намереваясь спрыгнуть на землю.
Ее тон задел Бена за живое. Что такого он сделал? Чем заслужил этот упрек?
– Я отвезу вас, – буркнул он и хлестнул вожжами лошадей. Повозка рванулась с места, и Десса опрокинулась назад.
Немного оглушенная падением, она с трудом села, поправила платье и разразилась гневной тирадой:
– Да что это вы себе позволяете?! Знаете, мистер Мосс был совершенно прав, вы просто неотесанный грубиян! И недостаток воспитания вас ни в коей мере не извиняет. Впрочем, я не удивлюсь, если в этой глуши никто и понятия не имеет о хороших манерах.
Бен покраснел.
– С моими манерами все в порядке, маленькая Мисс Стройные Ножки. Вы так важничаете и задаетесь лишь потому, что приехали из большого города, а это глупо. Большой город еще не все.
На лоб девушке упала прядь волос, и она сердито сдула ее.
– Что ж, Канзас-Сити действительно большой город, уж по крайней мере побольше этой… этой крысиной норы, где люди промышляют разбоем и настолько тупы и ленивы, что мирятся с грязью. О, теперь-то я отлично понимаю, почему вы так грубы: живя среди подобного убожества, просто невозможно оставаться человеком!
Еле сдерживая закипающий гнев, Бен сильно хлестнул лошадей.
– Если вы будете продолжать в том же духе, вам здесь придется несладко. Люди начнут вас избегать как чумы, и кончится тем, что вам не с кем будет словом перемолвиться. Так и будете жить одна, без друзей.
Десса с презрением
– А кто вам сказал, что я собираюсь здесь заводить себе друзей? Нам с вами, во всяком случае, друзьями точно не…
Она так и не успела закончить фразу: Бен внезапно вскочил с места и резко натянул поводья; его красивое лицо исказилось от ужаса.
– Боже милосердный! – выдохнул он.
На месте магазина Юза высилась бесформенная груда обгоревших бревен, над которыми еще курился дымок.
– Что… Что это? – удивленно спросила Десса.
– Вы сказали, что ваши старики купили магазин Юза? Это точно? Вы не ошиблись? Быть может, какой-нибудь другой?
Не сводя глаз с пожарища, девушка медленно покачала головой.
– Так это… – только и смогла пролепетать она.
Бен уже собирался свернуть в сторону, чтобы увезти ее отсюда, но было уже слишком поздно: лошади вынесли их прямо к обугленным руинам, бывшим когда-то красивым двухэтажным зданием. Девушка сдавленно вскрикнула, и он почувствовал острое желание обнять ее, утешить, закрыть собой от всех бед и напастей… но не воспримет ли она это как новое оскорбление?
Десса спрыгнула с повозки на землю и медленно пошла к тому, что осталось от сгоревшего дома.
– Мама… папа… – всхлипывала она, – где вы? Как это произошло? О боже! Что же мне делать? Нам… Нам обязательно надо их найти!
В ее голосе звучало такое отчаяние, что сердце Бена болезненно сжалось, и он наконец решился. Соскочив с повозки, он подошел и обнял ее; она дрожала как в лихорадке, и вскоре его рубашка была мокра от слез. Бен коснулся губами ее волос и закрыл глаза.
Бедная девочка. Что ждет ее теперь?
3
Десса долго оставалась в объятиях Бена. Она старалась не думать о том, что случилось с ее родителями. Если ни о чем не спрашивать, то ничего и не узнаешь. Если просто стоять вот так, под надежной защитой этих сильных рук, то не придется смотреть в глаза ужасной правде. Обнимавший ее мужчина был одновременно крепок, как сталь, и мягок, как солнечный свет. Он излучал силу, как огонь излучает тепло. И сила его тоже была мягкой, ласковой, в ней не чувствовалось ни капли грубости. Так пусть ее тепло смягчит, хоть ненадолго, кошмар грядущей правды…
Думая так, она всхлипнула раз-другой на его груди и перестала плакать.
Бен взял ее за плечи, немного отстранил от себя на длину руки и заглянул ей в глаза.
– Ты в порядке?
Она механически кивнула.
– Вот и хорошо. Мы выясним, что здесь стряслось. Шериф наверняка в курсе. А потом… потом мы сделаем то, что от нас потребуется.
– Да, верно, так мы и поступим, – бесцветным голосом подтвердила она.
Он снова внимательно посмотрел девушке в глаза: их ясный зеленый свет туманило какое-то отсутствующее выражение.