Опасный маскарад
Шрифт:
– Попробуй только! – Она топнула ногой. – Это мое дело, Эндрю, и я не позволю вмешиваться ни тебе, ни Кларисе. Я очень любила родителей, но они считали меня неразумным ребенком и не позволяли мне мыслить и принимать решения самостоятельно. А теперь ты хочешь занять их место? Не выйдет!
– Ради всего святого, Десса, – покачал головой Эндрю, – ты совершаешь ошибку, за которую потом придется жестоко расплачиваться.
– Быть может, и придется, но мне, а не тебе!
– Десса, дорогая, умоляю тебя, не принимай никаких поспешных решений. Утром у нас назначена встреча с Клуни. Выслушай его, ознакомься с завещанием отца, а потом мы
– А что тебе известно о завещании? – с подозрением спросила Десса. – Мне кажется, ты забываешься, Эндрю. Ты слишком много на себя берешь, а ведь такого права тебе никто не давал. И прежде всего – я.
Сидя в соседней комнате вместе с Кларисой, Бен прислушивался к возбужденным голосам за стеной. Вскоре дверь распахнулась, и на пороге возник Эндрю.
– Мы уходим, – сухо бросил он сестре.
Бен сразу понял, что Дрюхарт взбешен. Значит, Десса отважилась все сказать! Его губы тронула победная улыбка, но в ответ он получил такой убийственный взгляд, что невольно поежился. Отныне у него был смертельный враг, к которому лучше не поворачиваться спиной.
– Доброй ночи, Бен, – мягко сказала Клариса и вышла вслед за братом.
Дессы нигде не было видно, и Бен поднялся наверх. Дверь ее комнаты была закрыта. Он не стал стучать и, бесшумно ступая по устилавшим пол толстым коврам, направился к себе. Если бы она хотела поговорить с ним, то пришла бы к нему сама, а не стала запираться в своей спальне. Видимо, сказать Эндрю об их любви оказалось не так просто, как оба они думали раньше. Но она все-таки решилась, и это было самое главное.
Встреча в конторе «Клуни и Браун» была назначена на десять утра. Десса проснулась, когда каминные часы пробили половину седьмого, и лежала без сна, глядя в потолок. Она думала.
Вчерашний разговор с Эндрю вновь растревожил былые сомнения, вернул прежнюю неуверенность в себе и своих чувствах. Одна ее часть хотела бросить все и уехать с Беном в Виргиния-Сити или даже в Калифорнию, тогда как другая властно призывала одуматься. Взять дело отца в свои руки. Поставить во главе предприятия Эндрю. Со временем выйти за него замуж, поселиться в его огромном особняке над рекой, родить ему детей.
Но как расстаться с Беном? Как забыть ласку его больших сильных рук, вкус его губ, его голос?.. Нет, это было решительно невозможно. Да и о чем она вообще думает? Между чем и чем выбирает? Между любовью и возможностью выгодно продать себя? Чем же тогда она лучше девиц, работавших в заведении Роуз?
Десса встала и подошла к окну. Дома отбрасывали длинные тени, листва деревьев позолотилась первым прикосновением осени. В Монтану скоро придет зима, и ледяной ветер будет с воем носиться над ее необъятными просторами. Девушка скучала по этой дикой стране, скучала по Роуз и Мэгги, по добряку-шерифу и строгому, но справдливому Вилли Моссу… По сверкающим звездам, свежему горному воздуху, небу – такому огромному и пронзительно-синему…
Она вздохнула и задернула штору.
Прямо как была, босиком и в ночной рубашке, Десса спустилась в холл и осторожно постучалась в комнату Бена. Тишина. Она открыла дверь и вошла. Внутри царил полумрак, рядом с кроватью на полу лежало одеяло. Бена не было. Его куртка и сапоги тоже исчезли.
Куда он мог пойти в такую рань?
Восходящее солнце окрасило широкую Миссури в золотисто-розовые тона. Бен шел по улице,
Но Десса… Он не может ни оставить ее, ни взять с собой.
Бен тяжело вздохнул, глубоко засунул руки в карманы и повернулся к реке спиной. Он, как и обещал, останется здесь еще на какое-то время, но не навсегда. Это он знал совершенно точно.
Когда Бен подошел к дому, у подъезда стоял знакомый кабриолет. Стараясь не шуметь, он открыл дверь и хотел уже проскользнуть наверх, когда из библиотеки до него донеслись голоса. Два голоса, мужской и женский. Сначала он услышал имя «Десса», а потом и свое. Эндрю и его сестра говорили о них, что, по твердому убеждению Бена, не могло его не касаться. Он прижался к стене и замер.
– Я отлично понимаю Дессу, – говорила Клариса. – Он красив, силен и далеко не глуп. Кроме того, некоторый налет дикости придает ему совершенно особый шарм.
– «Некоторый налет»! – фыркнул Эндрю. – Да он просто дикарь! Весь, с головы до ног. Нет, Клари, говорю тебе, я не могу этого допустить. Предприятие «Фоллон Энтерпрайз» стоит не менее полумиллиона долларов, а через несколько лет, когда железные дороги расползутся по всей стране, ловкий человек, обладающий должным опытом и хваткой, легко сможет удвоить эту сумму.
– И такой ловкий человек, конечно же, ты, мой милый братец.
– А почему бы и нет? Кроме того, я слишком долго ждал Дессу Фоллон, чтобы сейчас от нее отказываться.
– А заодно и от «Фоллон Энтерпрайз».
– Разумеется, а что тут такого? У нашей семьи не осталось ничего, кроме долгов и имени. Отец и наш с тобой старший брат, лоботряс несчастный, успешно пустили по ветру все состояние деда. Искать богатого мужа ты, видите ли, не желаешь. Что мы будем делать, когда у нас отберут дом и те жалкие крохи, что еще остались? Что станешь делать ты? Пойдешь побираться? На панель? Девицей в дансинг?
– Не очень-то любезно с твоей стороны.
– О чем ты говоришь, сестричка? Время любезностей давным-давно прошло. Так что выбирай: или ты мне поможешь, или не пищи, когда мы вместе будем подыхать с голода.
– Но мне не хотелось бы поступать так с Дессой. Она всегда мне нравилась, хотя и бывала иногда слишком чопорна и высокомерна. А ты заметил, как она изменилась? Совсем другой человек!
– Это лишь на время, поверь мне. Стоит ей запустить свои цепкие ручки в наследство старого Фоллона, узнать, сколько у нее теперь денег, как все вернется на круги своя, и ты снова увидишь перед собой капризную, избалованную девчонку, не привыкшую себе ни в чем отказывать. Неужели ты полагаешь, что ее романчик с этим неотесанным простофилей всерьез и надолго? Просто ей подвернулось нечто новенькое, оригинальное. Пусть поживет в развалюхе, где по стенам ползают тараканы, а в окнах разбитые стекла, пусть повоет зимой от холода и одиночества, вот тогда посмотрим, чего стоит ее «любовь»! Разумеется, я не хочу доводить дело до таких крайностей, и ты должна мне в этом помочь.