Опасный метод
Шрифт:
Сабина. Что? Продолжать эти встречи?
(Юнг не отвечает.)
Ты ведь ни за что не уйдешь от жены, верно? Никогда в жизни; да я этого и не хочу. Почему она должна страдать? Я ничего против нее не имею. Если ты ее любишь, значит, она этого достойна.
Юнг. Но у нас с тобой все по-другому: она, в отличие от тебя, не способна угадывать мои мысли и бесконечно далека от моих научных интересов.
Сабина. Ты все это прекрасно знал,
Юнг. Что правда, то правда: я не более чем заурядный швейцарский бюргер. Самодовольный и малодушный. Как бы я хотел вырваться, все бросить, сбежать куда-нибудь вместе с тобой, но тут… меня одергивает голос бюргера.
Сабина. Как тебе кажется, будь ты свободен, ты бы на мне женился?
Юнг. Конечно; да, конечно.
Сабина. Ну а я хочу быть свободной. Я должна быть свободной. Ради этого и вынуждена уехать. Юнг. Куда ты собираешься?
Сабина. Сама не знаю. Может, в Вену.
Юнг. Умоляю: куда угодно, только не в Вену. Сабина. Я должна поехать туда, где у меня будет ощущение свободы.
Юнг. Не уезжай.
Фрейд. Поверьте, ваш доклад прозвучал весьма достойно, хотя ближе к концу меня ждал неприятный сюрприз, когда вы вдруг упомянули имя Христа и историю Зигфрида.
Сабина. Я не углублялась в религию. Я всего лишь провела аналогию между мифом о Христе и мифом о Зигфриде.
Фрейд. Все равно, по моему убеждению, этого имени нужно избегать; оно вечно наводит меня на мысли о швейцарском протестантизме.
(Умолкает, желая убедиться, что Сабина заглотила наживку; но нет.)
Ну, неважно. Доклад прошел с блеском и вызвал одну из самых оживленных дискуссий, какие только случались у нас в Психоаналитическом обществе. Неужели вы и вправду считаете, что половое влечение…
(На мгновение умолкает, чтобы свериться со своими записями.)
…это «демоническая и разрушительная сила»?
Сабина. Безусловно; и в то же
Фрейд. Что тут скажешь: поначалу я принял эту концепцию в штыки, но чем больше я о ней размышляю, тем для меня очевиднее, что между сексом и смертью в самом деле должна быть какая-то связь. Соотношение между ними, на мой взгляд, трактуется у вас не вполне строго, но я чрезвычайно признателен, что вы подняли эту тему и вызвали новую волну интереса к ней.
Сабина. Вы категорически исключаете из нашей науки любое религиозное измерение?
Фрейд. Для меня это не принципиальный вопрос, но могу с уверенностью сказать, что во имя религии совершается больше преступлений, чем во имя любого другого дела. По большому счету для меня не играет роли, верит ли человек в бога Кришну, в Маркса или в Афродиту, если только он отправляет свою веру за пределами медицинского кабинета.
Сабина. Не на этой ли почве у вас возникли разногласия с доктором Юнгом?
Фрейд. У меня нет разногласий с доктором Юнгом. Просто я в нем ошибался. Мне казалось, он сможет продвинуть вперед нашу науку, когда меня не станет, но я его плохо знал. Не учитывал его склонность к дешевому мистицизму и напыщенному шаманству. У меня и в мыслях не было, что ему свойственны жестокость и лицемерие.
Сабина. Но ведь он и в самом деле старается идти вперед, чтобы в беседах с больными мы не ограничивались констатацией: «Вот почему вы такие, как есть»; он хочет, чтобы у нас появилась возможность объявить: «Мы способны показать вам, какими вы могли бы стать».
Фрейд. Попросту говоря, чтобы каждый из нас изображал из себя Господа Бога. Нет у нас такого права. Мир таков, каков есть; кто поймет и примет эту истину, тот проложит себе путь к психическому здоровью. Какой от нас будет толк, если мы ограничимся заменой одного заблуждения другим?
Сабина. Пожалуй, я с вами соглашусь.
Фрейд. Вот видите, не зря же я про себя отмечал, что в принципиальных разногласиях между мною и доктором Юнгом вы неизменно принимаете мою сторону.
Сабина. Но вы сказали, что между вами нет разногласий.
Фрейд. Вы все еще любите его?
Сабина. Люблю, но защищаю его по другой причине. Просто мне кажется, что ваше с ним нежелание найти общий язык отбросит назад развитие психоанализа, и возможно, на неопределенный срок.
Фрейд. Если вы его по-прежнему любите, значит, до вас еще не дошло, что он заслуживает только ненависти. По моему убеждению, он походя разрушит все наши достижения двух последних десятилетий и не предложит взамен ничего стоящего. Но раз уж вы его так любите, лучше я придержу язык.