Опасный мужчина

Роджерс Розмари

– По-моему, дело может оказаться весьма интересным, – лукаво заметил Мартин.

Ник посмотрел на него. Он знал, что Мартин вечно что-то недоговаривает.

Часть третья

Глава 14

Полночный мрак опустился на улицы Монтерея. Еще несколько часов назад здесь звучали быстрая музыка и смех, люди танцевали на площадках возле баров и pulperias. Сейчас город опустел и замер. Зловещую тишину нарушали лишь приглушенный перестук копыт и звуки шагов. В узких переулках бегали крысы. Прохладный воздух заставил Тори поежиться. Не совершает ли она ошибку? Но ведь после всего случившегося у нее нет другого выбора. Когда Тори думала

о Нике Кинкейде, использовавшем ее, она испытывала боль сожаления. Его непреднамеренная жестокость вызывала у Тори ярость. Конечно, она со стыдом признавалась себе, что облегчила ему задачу, стремительно упав в его объятия. Да, это к лучшему. Все уже сделано. Она и Колетт покинули асиенду. Обратного пути нет.

Они спешились и повели лошадей через узкий проход, заваленный хламом и отбросами. Зловоние заставило Тори сморщить нос. Ветер, гулявший по узкому переулку, вызвал у нее дрожь. Она плотнее затянула теплую накидку вокруг головы и плеч. Крестьянская юбка хлестала по ногам, под свободной блузкой была только тонкая сорочка. Тори не надела корсет, чтобы чувствовать себя комфортнее, а также для маскировки. Они должны были выглядеть как простые пеоны, чтобы не привлекать к себе внимания. Кому есть дело до бедных тружениц, покидающих ночью Буэна-Висту?

На всякий случай перед уходом она засунула за пояс тяжелый револьвер и прикрыла его длинной накидкой. Украсть оружие из ящика отца было нелегко, но ей удалось сделать это. Тори умела заряжать оружие и стрелять; она не практиковалась в этом уже несколько лет, но все равно чувствовала себя увереннее с револьвером за поясом. Сложнее всего было раздобыть лошадей. Для этого пришлось пойти на хитрость. Колетт развлекала бедного Пабло в маленькой хижине позади загона, а Тори тем временем увела лошадей. Слава Богу, животные находились не в загоне, а стояли в денниках. Оседлать их в темноте также оказалось нелегко, поскольку на старой упряжи, которую девушка заранее припрятала в кустах, отсутствовали некоторые ремни и пряжки, однако она все же была пригодной. И вот девушки крались по переулку, который вел к заднему входу в гостиницу, где они должны были встретиться с лейтенантом Броком. Господи, где он? Вдруг он передумает? Или ему что-то помешает? Что она тогда будет делать?

Колетт приблизилась к своей хозяйке. Дрожащий голос француженки звучал весьма неуверенно. Желтый свет из окна осветил лицо девушки.

– Maotresse, мы сильно рискуем.

Громкий стук прервал испуганный шепот Колетт, девушки ахнули. Когда шум повторился, Тори подняла голову и увидела, что деревянные ставни колотятся о стену.

Тори с бьющимся сердцем прижалась щекой к саманной стене дома. Ее лицо пылало, в горле образовался комок. Сомнения терзали девушку, точно голодные звери. Она подумала о своем брате и матери. О, Диего придет в ярость, но мама поймет ее. В конце концов, именно она организовала побег. Это было удивительно – Палома столько лет оставалась безмолвной тенью и вдруг изменилась. Однако она права. Бегство из Монтерея – это наилучший и единственный выход. Питер ждал Тори, он обрадуется ее возвращению, она все ему объяснит, сознается в своем поступке, и он, конечно, поймет ее. Разве умение прощать и жалеть не является одним из главных достоинств священника? Он простит ее, и она станет его женой, как они планировали. Поскольку отец открыл счет на ее имя, у них не возникнет денежных затруднений, которых боялся дядя Симес. Нет, все будет хорошо, когда она вернется в Бостон.

– Maotresse, – снова прошептала Колетт, испуганно махнув рукой.

Тори выпрямилась, строго посмотрела на девушку.

– Замолчи. Ты пугаешь лошадей. – Она натянула поводья, удерживая отпрянувшую в сторону кобылу, положила руку на нос животного, чтобы остановить негромкое ржание. – В чем дело, Колетт?

Служанка подошла ближе, и падающий из окна свет позволил Тори разглядеть, каким бледным было лицо девушки.

– Я слышу мужские голоса – может быть, это ваш подлый дядя?

Сунув поводья в холодные

руки Колетт, Тори сделала несколько шагов, вышла из тени, повернула голову и напрягла зрение, но никого не разглядела. На пустой улице лишь шуршали упавшие листья. Похоже, собирался пойти дождь – издалека донесся глухой раскат грома.

– Я ничего не слышу. – Тори вернулась к Колетт и взяла поводья. – Это просто ветер или приближающаяся гроза. Мы должны поспешить, мы и так опаздываем, вдруг лейтенант Брок не сможет подождать?

– Он подождет, – раздраженно пробормотала Колетт. – Мы можем не торопиться. Этот человек – глупец.

Тори чуть прищурила глаза; она подумала о том, не стоит ли ей оставить служанку здесь. Колетт говорила как-то, что предпочла бы жить в теплой Калифорнии, но Тори настояла на их совместном отъезде. Даже в Бостоне порядочные женщины не путешествуют без сопровождающего; к тому же Тори опасалась, что Колетт преждевременно раскроет ее планы.

– Мы не можем быть уверены, что он долго будет ждать нас, Колетт. Ты так медлительна, словно у нас масса времени.

Однако, несмотря на внешнюю невозмутимость, сердце Тори трепетало, спазм сжимал горло. Они двигались по темному переулку к гостинице. Тори испытала облегчение, увидев около северной стены тень; нечеткий контур человека едва выделялся на фоне здания. Эта тень разделилась, и Тори разглядела два мужских силуэта, возле которых находились лошади. Их двое? Ну конечно, Дейв неважно знал окрестности и, вероятно, нанял проводника; он оказался более предусмотрительным, чем думала Тори. Внезапно она обрадовалась, что воспользовалась этим шансом и попросила его о помощи.

Должно быть, девушки издали какой-то звук, хотя Тори считала, что они движутся по переулку совершенно бесшумно. Один из мужчин повернулся, когда они еще находились в нескольких ярдах от него, и Тори увидела сверкнувшие глаза.

– Уже пора. – Более высокая тень отошла от второй, направилась к девушкам. – Вы опоздали.

Удивленная Тори нахмурилась. Голос был низким, хриплым, слегка знакомым, совсем не таким, как у Дейва Брока. Лейтенант никогда не говорил с ней так… сурово, словно сердился на нее. Но конечно, обстоятельства были необычными, нервы Тори натянулись, ее голос тоже звучал как хриплый шепот:

– Мы не виноваты. Увести лошадей из конюшни оказалось сложнее, чем я предполагала. И мы опоздали только на час.

Тори не услышала ответа; лейтенант в тишине протянул руку к поводьям ее кобылы, а его товарищ – мексиканец в широком сомбреро и темной накидке – сделал то же самое с лошадью Колетт. Они молча повели животных в переулок. Тори последовала за ними, она практически тащила за собой Колетт, бормотавшую что-то себе под нос по-французски.

Внезапно Тори охватило волнение. Возможно, у нее просто разыгрались нервы, которые были натянуты до предела, однако девушка чувствовала, что тут что-то не так. Ей казалось, что лейтенант стал более высоким и стройным. Конечно, по правде говоря, она никогда не присматривалась к нему внимательно. Однако нечто не поддававшееся определению рождало у Тори сомнения. Возможно, все дело в бесшумной походке хищника, вызывавшей ассоциации с крадущейся во мраке ловкой и грозной пантерой. Почему-то Тори никогда не связывала Дейва в своем сознании с опасностью, хоть он и упоминал о своем участии в недавней мексиканской войне. Она представляла его служащим при штабе какого-нибудь генерала, а не сражающимся в окопах. Могла ли напряженная ситуация пробудить в нем животный инстинкт?

Она представила мягкое ангельское лицо Дейва и отрицательно ответила на свой вопрос.

Когда лейтенант остановился у угла строения и поднял руку, останавливая их, Тори стиснула челюсти и шагнула к нему, решив избавиться от сомнений или узнать правду, в чем бы она ни заключалась. Она посмотрела на него, но лицо мужчины было скрыто ночным полумраком и полями шляпы. Нет, Дейв Брок не был таким высоким – его рост лишь на несколько дюймов превышал рост Тори; он был более полным, от него не исходила затаенная угроза.