Опасный пиар
Шрифт:
— Скажи лучше, бабки пожалел, — хмыкнул Тихонов.
— Где мне их взять, эти бабки! — вспыхнул Сабуров. — Туда дай, сюда, тому, другому — и касса пуста… А я их не печатаю!
— А зря, мог бы и печатать, если Огурца не можешь подоить, — негромко сказал Тихонов. — Те, кто на тебя поставили, теперь удивление выражают. Мол, как это у него денег нет? А коттедж себе кто отгрохал, с каких, мол, шишей? Должны быть у Сабы бабки. Так и говорят. Так что доставай где хочешь и как сможешь.
— Да где их сейчас достану?.. Сам знаешь, все дела заморозил
— Смотря какой процент… — неопределенно сказал Тихонов. — Есть один барыга, ни с кем делиться не желает. Но — после выборов, сам говорил.
— Можно и до, если подопрет. Значит, тебе пять процентов, как всегда, — подмигнул Сабуров. — Ну семь как старому другу. Если, конечно, сможешь достать.
— Обсудим. Сначала надо срочно от твоего Игната избавиться, — озабоченно сказал Тихонов. — Придется на него всем миром навалиться. Уже нельзя ждать, когда твой Богдан почешется.
— Надо бы только четкое взаимодействие организовать, — в тон ему сказал Сабуров. — Провести комплексную операцию, подключить ФСБ, плюс мои ребята…
— Организуем, раз надо, — кивнул Тихонов. — Только, ты же знаешь, Генпрокуратура уже взяла это дело на контроль. Здесь сидит Померанцев из Генпрокуратуры. Он там, в Москве, сейчас самого Турецкого замещает. Слышал про такого? — И, увидев непонимающие глаза Сабурова, лишь рукой махнул и усмехнулся: — Да, как в том анекдоте, у нас с тобой разные компании. Так вот этот Померанцев вчера прилетел с Шестаковым, тоже «важняком». И уже с нашими прокурорами в контакт вступил. Вот кого надо опередить! Не приведи бог, если к нему бумаги Треневой попадут! Но это строго между нами. И лучше бы нам с тобой на время прервать сотрудничество, пока эти «важняки» здесь торчат.
— Или пока меня не выберут? — спросил Сабуров. — Кончай, Гена, мы с тобой который год в одной лодке. Да мы друг без друга — никто!
— Это верно, — сказал Тихонов. — Я участковым был, когда тебя брал по делу Озолина, если не забыл. Ты на меня тогда с пером полез, всю шинель мне порезал…
— А ты меня, Тихоня, чуть не пристрелил. — Сабуров указал на шрам в районе правой ключицы. — Если бы не самоотверженные усилия наших врачей…
— Мы бы сейчас с тобой не разговаривали, — согласился Тихонов. — Дело, конечно, твое, но, по мне, зря ты это все с Треневой затеял. — Чего там может быть нового в этих бумагах?
— А если бы она передала их Солоду?
— Если бы да кабы… В Москве уже шум подняли, сначала мне велели твою анкету перелистать, теперь прокуроры займутся. Я-то ее уже перелистал… — он покачал головой. — Хуже будет, если ее перелистает этот прокурор из Москвы. Или журналюга. Как его…
— Залогин, — быстро ответил Сабуров. — Так у меня все судимости погашены!
— Да я что, против? — усмехнулся Тихонов. — Погашены, стало быть, погашены. Знаю, на тебе сейчас ничего не висит, свидетелей теперь не найдешь, все шито-крыто и с концами,
— Ну! — Сабуров ударил кружкой с недопитым пивом по волосатой ляжке. — Так прокурорам и отпиши. Нигде, мол, не замазан, второй год никуда не влезаю, хотя были заманчивые предложения. Терплю пока. Галстук вон ношу, как удавленник веревку, а домой приду, срываю… А мне что, опять хотят чего-нибудь повесить?
— Я-то отпишусь. А если этот Померанцев завтра поинтересуется, на какие шиши, мол, у тебя коттедж?
— Если, если… — проворчал Сабуров. — А для чего я тебя кормлю со всей твоей ментовней?
— Ладно… — Тихонов отставил в сторону кружку пива. — Тогда, Коля, договаривай. Журналистка эта, Тренева, чего против тебя накопала? Только честно. Только не пудри мне мозги, будто не знаешь… Иначе я тебе ничем не смогу помочь. Что у нее там было, конкретно, мне можешь сказать?
Сабуров скривился, покачал головой.
— Вот когда сделаешь меня своим губернатором…
— Уже слышал, — кивнул Тихонов. — Может, тогда до результатов голосования подождем? И только потом Игнатом и этими бумагами займемся?
— Больно много ты хочешь знать, — сощурился Сабуров. — И все сразу. Кто я для тебя как для мента? Рецидивист, имевший три ходки. А для меня ты — мент позорный. Потому и говорю: вот изберут меня, что в твоих же интересах, и обо всем поговорим…
Они помолчали, пристально глядя друг другу в глаза.
— И что ты предлагаешь? — спросил Тихонов.
— Этот специалист из Москвы просил ему не мешать с Игнатом, — сказал Сабуров. — Говорит, дайте мне еще три дня. Мол, есть у него какие-то зацепки… Вот пусть Игната сам найдет! И никакого ФСБ, ты понял? Еще «Альфу» сюда вызови.
— Мне интересно только знать, что у него за зацепки, — кивнул Тихонов. — Ориентировку на Игната ему дай… Потом Померанцев из Генпрокуратуры ее потребует… Сделаем так. Пусть твой специалист найдет Игната по своей нетрадиционной методике. А мы снимем сливки, прокрутим по местному каналу видеосъемку, как мы, менты, брали Игната, чтоб твой избиратель все сам увидел. И оценил.
— Ладно, Ген, все понял, — примирительно сказал Сабуров. — Тут еще одно дело. Этот журналист Залогин вышел на другую бабу из редакции. Она вроде бы хорошо знала Треневу. Может она ему что-то рассказать, как ты думаешь?
Они внимательно посмотрели друг на друга.
— Может… Значит, этой бабой тоже займитесь, — сказал Тихонов. — Журналиста, говорю сразу, не трогать. Шуму будет в сто раз больше. Или в самом крайнем случае, и за очень отдельную оплату.
— Значит, сделаем так, — заломил палец Сабуров. — Пусть Богдан найдет Игната, а эту успешную операцию по обезвреживанию опасного преступника припишем твоим доблестным сотрудникам, которые в трудных условиях, рискуя жизнью и горя желанием отомстить за погибших товарищей… Ну и так далее. При этом пусть не забудут призвать отдать за меня свой голос. Что и покажем по ящику. Я ничего не пропустил?