Опасный поцелуй (Самозванка)
Шрифт:
— Я виноват и каюсь, — сказал Стэндиш. — Я повинен в смертном грехе. Но пусть никто не будет об этом знать.
Он поднял пистолет и разрядил его в грудь эрла. Бельведер свалился на пол, так и не поняв, что с ним случилось.
— Квентин, беги! Прячься! —крикнула Дебора.
— Стойте на месте! — Стэндиш достал другой пистолет из кармана широкого плаща и направил его на Квентина. — Я учел прошлый неудачный опыт и теперь подготовился получше.
Квентин прижался к Деборе. Тело ее отца неподвижно распласталось на полу. Кровавое пятно расплывалось на белой рубашке. Канделябр,
Дебора, не глядя, шарила вокруг себя в поисках какого-либо тяжелого предмета, который мог бы послужить оружием. Ее пальцы сжали пресс-папье из оникса. Подул легкий ветерок и огненные языки охватили драпировки от пола до потолка. Дебора и Квентин не шевелились. Стэндиш устремил на них свой неподвижный взгляд. Ничто, казалось, не волновало его. Он только что убил человека. Вокруг начинался пожар, раздуваемый сквозняком через французские окна, а он даже ни разу не моргнул.
— Я вынужден убить всех. И мальчика тоже. Ты должна меня понять.
К ее собственному удивлению, ее голос был абсолютно спокоен.
— Какая тебе в этом польза, Филипп? Грей знает, что ты предатель и убийца.
Она не была в этом уверена, но все же от безвыходности положения прибегла ко лжи. Может быть, он отпустит их? Но ее иллюзии тотчас развеялись.
— Это неважно — знает или не знает про меня Кендал. У него нет доказательств. А без доказательств мой отец не поверит ему. Только на это я и надеюсь.
Дебора закричала, угрожая ему:
— Как ты не поймешь? Грей все равно убьет тебя, если с нами что-нибудь случится. И обойдется без всяких доказательств.
Филипп улыбнулся неожиданно мягко.
— Как вы не поймете, мисс Вейман, что мне безразлично, что случится со мной.
Он уже решил умереть, но не раньше, чем уничтожит всех свидетелей. И такое решение он принял ради своего отца.
— Отец проклянет даже память о тебе!
— Он ничего не узнает. А если узнает — не поверит.
— Зачем ты все это сделал? — Она показала рукой на труп отца и полыхающую стену.
— Из-за денег. Жалованья секретаря не хватало, чтобы держаться на равных с друзьями лорда Кендала. А я так хотел войти в их круг.
— Когда все это началось? — Дебора специально затягивала разговор с ним.
Позади Стэндиша стена уже дымилась. Вот-вот она вспыхнет так же, как и драпировки. К этому моменту она должна быть готова действовать.
— Мы все учились вместе в университете. Я всегда был отщепенцем. У меня не было денег, чтобы участвовать в их развлечениях.
— Я понимаю твои чувства…
Когда же вспыхнут деревянные панели?
— Гувернантки в семьях тоже чувствуют себя бедными родственницами. Я всегда страдала от одиночества.
Дебора бросила взгляд на тело отца. Он был причиной всех ее несчастий. Почему же все-таки чувство жалости к нему на мгновение пробудилось в ней?
Стэндиш продолжал: — Я был почти уверен, что Кендал устроил мне ловушку. И что он выведет меня на след мальчика через тебя. Я должен был убрать свидетеля. Если что выплывет наружу, отец умрет, не вынесет позора.
Казалось, он умоляет Дебору, чтобы она поняла его
— Я не собирался заходить так далеко. Все началось с мелочи. С ничтожной информации, за которую я получил вознаграждение. Это был даже не вопрос большой политики.
—Но это стало вопросом жизни и смерти, когда Баррингтон стал угрожать тебе разоблачением!
— Да, это так. Ты права. Прости меня.
Он сделал шаг-другой по направлению к ней. Дебора уже представила себе, как полыхнет из ствола пламя, запахнет порохом — все как в тот раз. Надо все время что-то говорить, говорить, пока не поздно — выиграть время.
— Но ты же не левша! Почему тогда?..
— Я обжег правую руку горячим воском, и она была забинтована.
Она услышала разъяренный рев огня. Всю стену вдруг мгновенно охватило пламя. В момент, когда его внимание отвлеклось картиной пожара, Дебора толкнула Квентина к дверям.
— Беги! — крикнула она, а сама, замахнувшись пресс-папье, кинула его в Филиппа.
Оно угодило Стэндишу в плечо. Он выронил пистолет, но тут же успел поднять его, опередив Дебору. Она отпрыгнула в сторону и выскочила в холл. Дверь библиотеки на мгновение скрыла ее от Филиппа. Ей послышались какие-то крики, звук разбитого стекла. Может быть, помощь уже близка. Надо найти Квентина! Его голос донесся с винтовой лестницы.
— Я здесь, Деб!
Неужели кошмары прошлого не оставят се никогда? Опять винтовая лестница, как тогда, с Альбертом, опять за спиной обезумевший маньяк… Вот он уже появился в дверях библиотеки.
Дебора устремилась через холл вверх по лестнице, ожидая, что в любое мгновение пуля вопьется ей в спину. С площадки первого этажа в обоих направлениях простирались длинные коридоры.
— Где ты, Квентин?
— Я здесь, — послышалось с самой вершины лестницы.
Ее сердце замерло. «Квентин! Тут для тебя нет спасения!» Галерея на верхнем третьем этаже была чисто декоративной. Оттуда не было иного выхода как только снова на лестницу.
— Спускайся ко мне!
Мальчик не откликнулся. Позади себя Дебора услышала тяжелое дыхание Стэндиша и буквально взлетела по лестнице вверх. В потолке располагался огромный стеклянный купол, сквозь который она могла увидеть луну и звезды в черном небе. По бокам в нишах стояли мраморные статуи. Через боковые узкие окна виднелись крыши лондонских зданий и освещенная луной серебряная лента Темзы. События развивались столь стремительно, что ей было некогда заняться Квентином. Дебора попробовала открыть окна — одно за другим. Они не поддавались. Да это было и бессмысленно. За окнами был только узкий карниз и гладкая отвесная стена до самой земли.
Она опустилась на колени и обняла Квентина. Он не плакал. Его огромные черные глаза были полны веры в нее.
— Деб, я вспомнил все! Я все вспомнил! — Его слова прорывались сквозь частое хриплое дыхание.
— Я знаю, знаю, дорогой! — Дебора прижала губы к его уху. — Слушай внимательно. Ты должен сжаться в комочек и спрятаться за статуей. Как только Стэндиш пройдет мимо тебя, беги скорее из дома. И не оглядывайся, что бы ты ни услышал. Наоборот, беги еще быстрее!
У него дрогнули губы.