Опасный поцелуй
Шрифт:
В отделке стен заведения была отдана дань как родине Ирины, так и стране, ее приютившей: великолепная цветная фотография статуи Свободы; портрет Петра I, репродукции элегантных яиц Фаберже и сидящие в ряд на полке крестьянские русские куклы; коллекция оправленных в рамки миниатюрных флагов Америки и Техаса. В окне висело несколько плакатов со словами: «Поддержим мирового судью Уита Мозли!» Вот тебе и Ирина – рожденная в Советском Союзе поборница демократии.
Держа в руках чашку с дымящимся чаем, Ирина присела на стул по диагонали
– Поезжай сегодня агитировать. – Она серьезно относилась к роли мачехи. – Бадди Бир пригнал на центральную улицу обклеенный своими предвыборными плакатами фургон, который постоянно курсирует туда-сюда.
– Он предложил мне провести с ним дебаты.
– И ты, конечно, согласился.
– Нет. Я слишком занят настоящим делом. Но мне требуется твоя помощь.
– Говори.
– Я хочу поработать на твоем компьютере.
– Не вопрос. Он нужен тебе прямо сейчас? – спросила она.
– Если не возражаешь, я хотел бы забрать его после работы.
– Без проблем.
Ну почему этот русский акцент цепляет так, что ты мгновенно испытываешь возбуждение? Видимо, в свое время он зациклился на девушке Наташе из комиксов про лося Буллуинкла, нарисованных в причудливой эротической манере.
Ирина вытащила из кармана связку звенящих ключей) сняла с кольца серебряный ключик и толкнула его по гладкой поверхности стола.
– Это запасной. Закроешь, когда закончишь. А второе одолжение?
– Я хотел бы, чтобы ты кое-кого поддержала, только об этом нельзя никому говорить.
– Кого именно?
– Ее зовут Велвет.
– Похоже на кличку лошади.
– Это не лошадь. Это подруга человека, который погиб. Она немного своеобразная, хотя и старается выглядеть дружески настроенной. Мы с ней встречаемся здесь за ленчем. Я представлю тебя ей.
– Ты всегда ищешь заблудших, нуждающихся в помощи?
– Только не говори отцу. Он опять начнет упрекать меня, что я не могу сосредоточиться на предвыборной кампании.
Ирина нетерпеливо заерзала.
– Не думай об этом. Иногда мне кажется, что я единственный человек, который знает тебя настоящего. Глупо, правда? – Она перегнулась через стол и невинно чмокнула его в щеку. – Какой ты внимательный мальчик, Уит.
Хм. Мальчик… Этот мальчик старше ее самой. В кафе вошла Велвет. Уит помахал ей рукой, а затем представил Ирине.
– Так вы мачеха судьи Мозли? – Велвет, одетая в обычные для туристов шорты-«бермуды» и бледно-желтую футболку, пожала им руки и села, не спуская с Ирины глаз. – Похоже, мне
Я снимаю фильмы для обучения. По корпоративным заказам.
Ирина вежливо улыбнулась и, извинившись, отошла. Потом она принесла высокие стаканы с чаем со льдом, приняла у них заказ на салаты и биточки и торопливо скрылась в кухне.
– Значит, теперь вы снимаете обучающие фильмы? – поинтересовался Уит.
– Я заключила небольшой договор с Фейс Хаббл: не открывать пока свой рот. Ради Сэма. Пит не хотел бы чтобы… ну… чтобы правда причинила ему боль.
– Так вы теперь с Фейс закадычные подруги?
– Я всем сердцем испытываю к этой сучке бесконечное отвращение. Но Сэм – хороший парень. Не хочу, чтобы ему было больно. Но мне также не хочется, чтобы они просто так списали Пита со счетов.
– Как вы себя сейчас чувствуете?
Велвет пожала плечами.
– Я выплакала все слезы. Когда у вас будут результаты вскрытия?
– Вероятно, сегодня. Самое позднее – завтра. – Он размешал чай. – Пит однажды уже пытался покончить с собой. Вы не сочли нужным сообщить нам об этом.
– А, это… Он просто принял не те таблетки.
– Десяток таблеток?
– Он принял эти злосчастные пилюли, потому что я не взяла его в труппу для одной халтурной ленты, которую тогда снимала. За неделю до этого Пит подрался, и я была сыта им по горло. Знаете, он умел строить из себя примадонну, поэтому принял транквилизаторы и позвонил мне по сотовому, чтобы я отвезла его в больницу.
Я не поверила, и к тому времени, когда приехала к нему, он уже отрубился. Если бы я не опоздала, нам не пришлось бы морочить себе голову с больницей. Я бы просто заставила его выблевать все. Мне и раньше приходилось совать свои пальцы в чужие глотки.
– Так много самоубийц среди ваших коллег по цеху. Велвет снова пожала плечами.
– Чаще других убивают себя психиатры. Так что не надо думать, будто у моих коллег не все в порядке с головой. Это не так.
– Согласен. Как и я, вы являете собой точную, весьма уравновешенную представительницу нашего общества. – Он ничего не имел в виду, просто хотел немного подшутить над ними обоими, но, видно, попал в хорошо скрываемое больное место.
– Ну да. Которые, как и положено точным, уравновешенным представителям этого общества, раскупают все наши фильмы.
Принесли салаты под слоем тертого голубого сыра. Прежде чем продолжить разговор, Велвет подождала, пока отойдет официант.
– Вы, вероятно, не знаете, какими эпитетами награждали меня эти уравновешенные типы, когда я принимала участие в радио-шоу или общалась с ними по интернету. Шлюха. Потаскуха. Через какое-то время это перестает действовать. – Она натянуто улыбнулась. – Я предпочитаю думать о себе как об инженере человеческих наслаждений.
Он рассмеялся, потому что был уверен, что именно этого Велвет сейчас и хотела от него.