Опасный соблазн
Шрифт:
— Хорошая работа.
Ангус признал поражение. Его черные глаза сощурились, на бровях каплями повис пот. Голый до пояса, он походил на быка: грузный, мощный, с тяжелыми плечами, с толстой мускулистой шеей.
Тоже без сорочки, Йен был легче его, зато выше. Они постоянно сражались друг с другом, упражняясь с таким пылом, что частенько кто-нибудь из них заканчивал бой с одним или двумя порезами, на которые потом приходилось накладывать швы. Йен усмехнулся и откинул волосы со лба.
— Удивительно, мне хватило сил, чтобы одолеть тебя. Чудеса!
— Да уж. Я слышал, что ты почти все утро провел наедине с красавицей Лианной,
— Не мог же я проигнорировать ее и не обеспечить хорошим ночлегом, разве не так? — засмеялся Йен, а потом стал серьезным. — Кроме шуток, Ангус, и это не для чужих ушей — она ненавидит Фрэнктона. Полагаю, даже больше, чем я. Ты бы посмотрел на ее лицо, когда она стала уговаривать меня лишить ее невинности. Она была готова лечь в постель с первым встречным, чем отдаться человеку, которому предназначена в жены.
— Он потерял — ты нашел и отплатил ему с лихвой, — проворчал Ангус, наклоняясь, чтобы подобрать шпагу.
— Только это немного… усложняет все. Не так все просто, мой друг.
Дернув себя за бороду, его друг мрачно уставился на него:
— То есть?
— Лианна считает, что мы похитили ее, чтобы заключить с ним сделку. Она, скорее всего, полагает, что я верну ее назад в обмен на свободу дяди. Ничего другого от меня она не слышала.
— Скажи ей, что ты собираешься убить его. Кто знает, вдруг она вознаградит тебя за это.
Кустистые брови вопросительно выгнулись.
— А потом что мне с ней делать? — тихо спросил Йен, вдруг вспомнив шелковистые волосы, глаза с длинными ресницами, мягкую податливость ее прекрасного тела. — Когда Фрэнктон окажется в могиле, как мне поступить с его несостоявшейся невестой?
— Отправь назад к ее семье.
— То есть к отцу, который уже продал ее такому мерзавцу, как Фрэнктон?
— Возможно, он не понимал, что делал, составляя брачный договор.
— Это обязанность порядочного отца — подыскать дочери приличного мужа, а не пользоваться ее красотой для своей выгоды. Она рассказала мне, что согласилась на замужество ради своих сестер, потому что предложенный за нее выкуп был очень солидным. Не будешь же ты всерьез утверждать, что если мы здесь, на севере, прекрасно знали про вероломство Фрэнктона, то ее отец ничего не подозревал?
У Ангуса было доброе сердце, хотя он старательно скрывал этот факт, прикидываясь буяном.
— Я понял тебя, парень, но кроме как оставить ее у себя, я не вижу другого решения.
— Интересная точка зрения. — Йен вскинул брови, по подбородку стекал пот. — А что дальше?
Увидев выражение его лица, Ангус свирепо сдвинул брови:
— Она ведь… англичанка и знатная к тому же. И не может находиться здесь в качестве твоей любовницы. Проклятие, ты думаешь не головой, а членом.
— Это не единственное его занятие. — Усмехнувшись, Йен пожал плечами. — Он способен и на многое другое.
В комнате было жарко. Одинокий светильник боролся с подступавшей снаружи темнотой. Услышав, как звякнула щеколда на двери, Лианна выпрямилась. В склоненной позе, сидя у окна, она увидела входившего в комнату Маккрея.
— Ты ждала меня? — тихо спросил он.
— И даже очень, — не стала кривить душой Лианна.
— Надеюсь, мне позволен доступ к твоему прекрасному телу в любой момент, — невозмутимо заметил он. — Твое предложение было сделано так очаровательно, что я не смог забыть о нем.
— Я вся в вашем распоряжении, милорд.
Лианна сказала то, что думала. Несмотря на то, что Росси ближе к вечеру принесла ей кое-какую одежду, под платьем на ней ничего не было. Она ждала визита лэрда. Ее длинные волосы блестели, свободно откинутые за спину.
Месть. Какое жгучее слово! Она собиралась стать опытной, как проститутка, к тому времени, когда Фрэнктон приедет за ней.
— Пойдем.
Йен протянул ей руку.
Лианна встала, подошла к нему и вопросительно посмотрела.
Он обнял ее и одарил темной, гипнотической улыбкой, которая отложилась у нее в памяти этим утром.
— Моя кровать намного шире, — объяснил он, тихо и как-то очень по-мужски засмеявшись. Его теплое дыхание коснулось ее уха. — У меня предчувствие, что нам потребуется много места.
Оказалось, его комната располагалась через коридор, напротив. Она была больше той, в которой поселили ее, и меблирована скромнее. Но Йен сказал правду: размеры ложа поражали воображение. Кровать занимала основное место в комнате. Он уложил Лианну, распустил шнуровку и быстро освободил от платья. Не сводя с нее хищных, полных похоти глаз, Йен отбросил его в сторону.
— Вы потрясающе красивы, миледи.
— Ничего, кроме бед, мне это не принесло, — не задумываясь с горечью произнесла она.
Его брови сошлись на переносице.
— Тебе не понравилось, как ты провела утро?
Он знал, что это вовсе не так. Лианна покраснела, вспомнив, как кричала от наслаждения.
— Я в восторге, милорд.
— Ты так хороша! Во мне это только разжигает аппетит.
Его усмешка была и озорной, и обаятельной. Он принялся раздеваться.
«К сожалению, моя нагота и в бароне Фрэнктоне разжигает аппетит». Она наблюдала, как Йен быстро освобождается от одежды. Его длинные сильные пальцы колдовали над застежками. Но если бы на его месте оказался барон, Лианна смотрела бы на происходящее другими глазами — с антипатией и отвращением. И не ощутила бы этого уже знакомого ей возбуждения внутри. Удобно устроившись на мягкой постели, она вдруг сообразила, что какие-то перемены коснулись и ее груди. Они показались ей полными, тяжелыми, а между бедрами возникла слабая тянущая боль.
Маккрей уже был во всеоружии. Когда он стянул с себя бриджи, Лианна стала с восхищением рассматривать его мужское естество, огромное, с вздувшейся головкой, которое прижималось к животу, слегка пульсируя.
Йен был очень привлекательным и мужественным, в чем не было никакого сомнения. И искусным любовником.
Он снова хотел заняться с ней любовью.
Прямо сейчас!
Она задрожала.
Кровать просела, когда он лег рядом. Одна его рука тут же нашла ее грудь. Он погладил ее, поиграл соском, а потом наклонился к ней и поцеловал. По-хозяйски закинул на Лианну бедро, и она почувствовала, как его напряженный член упирается ей в живот. Поцелуй Йена был властным и полным соблазна. Языком он ласкал ее язык и одновременно ласкал ей грудь.