Опер. Капкан для мёртвых
Шрифт:
Вот когда у Кита слегка сдали нервы. Дверь шарахнулась в стену, Кит с грохотом пролетел по коридору, прикидывая, что через вход слишком долго, лучше через холл; сдернул со столика кобуру, на ходу вытащив пистолет. Окна в пол всегда казались бесполезной красивостью, потыренной у теплого запада, однако теперь эта красота экономила драгоценные секунды. Дернул ручку — одну, вторую — вторая подалась почти без усилий, распахнул, выкатился наружу, едва удержав равновесие, в три прыжка долетел до угла, пригнулся, машинально вжался в стену — инстинкты, чтоб их, потерянные мгновения — щелчком снял пистолет
Никого. Ни на крыше — туда Кит тоже прицелился, как на учебке — ни позади, ни за другим углом. Лишь слегка примятая трава под окном прачечной и едва видимые следы влаги на стекле. Очевидных отпечатков нет, но это нужно профессионально обрабатывать. Кит на пробу дохнул ниже, отошел и посмотрел. Очень похоже. Вот только Кит дышит, потому что живой — пока что, а Макс не просто мертвый, там вскрытие проводилось. Все, как положено.
Отойдя еще на шаг, Кит внезапно почувствовал себя не просто дураком, а дураком с профдеформацией: выхватил же телефон, как пистолет из кобуры, так кто мешал сфотографировать, вместо того, чтобы фонариком светить? Ковбой недоделанный. Сейчас уже точно знал бы, что происходит.
А пока выходило одно из трех — либо Кит окончательно свихнулся, и теперь видит следы на ровном месте, либо Аркадий Соломонович не того вскрывал.
Третий вариант Киту нравился меньше всего: кто-то из несчастных соседей, принятый им за Макса, сейчас сушит подштанники и звонит в скорую, сообщить что по округе носится псих, вооруженный пистолетом. На сладкое оставалась еще теория заговора с масками и сложно настроенными камерами, но Кит ее всерьез не рассматривал.
— …Если кто-то кое-где у нас порой! — долетело из распахнутого окна. — Честно жить не хочет!
— На связи, — рявкнул запыхавшийся Кит, едва успев подхватить надрывающийся телефон у самого края. То ли сам так бросил, когда за кобуру хватался, то ли вибрация подсобила, но аппарат едва не повторил судьбу Макса.
— Минут тридцать-сорок! — не заморачиваясь приветствиями, выпалил стажер Вячеслав.
— Понял, — зажав телефон между ухом и плечом, Кит вложил пистолет в кобуру. — Без меня не начинайте, — по старой привычке добавил он и дал отбой.
Спохватился, но перезванивать не стал — вряд ли Вячеслава вообще кто-то станет слушать, и уж точно не следак. Вместо этого нашел в аппарате контакты Марины, с секунду поколебался и все-таки набрал.
Марина ответила после пятого или шестого гудка, когда Кит уже начал думать, что визит не состоится.
— Добрый день, Марина, Белов беспокоит, Никита Романович. Помните такого?
— Конечно, — мягко обрадовалась девушка. И тут же встревожилась: — Что-то случилось?
— Что за жизнь, — посетовал Кит. — Стоит позвонить в выходной интересной девушке, как ей на ум одни неприятности приходят. Может быть, я просто хочу узнать, как у вас дела, как здоровье вашей матушки.
— Не очень на вас похоже, — негромко рассмеялась Марина. — Но я все равно скажу. Дела отлично, мама в порядке, но ехать наотрез отказывается. Хорошо, что вы об этом заговорили, может… — она замялась, — может вы бы с ней побеседовали? Вдруг она вас послушает?
— Почему бы и нет, — легко согласился Кит. — Вы дома? Могу прямо сейчас заехать.
— Это
— Мне по дороге, — покривил душой Кит.
— Тогда я вас жду. Спасибо!
— Вам спасибо, — Кит с секунду потормозил, глядя в экран с ее данными. Номер, позвонить, написать смс, пообщаться в соцсетях. На месте фотографии — серый силуэт, как и у подавляющего большинства его контактов. Фотографиями могли похвастаться лишь коллеги — далеко не все — и две или три бывшие девушки.
Как-то пустовато.
В прачечной истерично завывала машина, по холлу гуляли сквозняки. Кит встряхнулся, вспомнил про распахнутые окна на кухне и пошел задраиваться. Проходя мимо зеркала, нарочно отвернулся — для надежности, чтобы опять не накрыло. Сначала изолировал стиралку, затем рискнул сунуться на кухню. Кофе, конечно, давно остыл, зато на столе обнаружился стакан с недопитым молоком. Перед употреблением Кит огляделся — не хватало еще подавиться.
Что там в википедии про паранойю пишут? А картинки есть? Кит прекрасно понимал, что может смело предлагать в раздел собственную фотографию. Наверное, еще и не в один.
Торопить Аркадия Соломоновича с результатами анализов — себе дороже, особенно, если тот сейчас в процессе вскрытия. Еще более особенно, если это вскрытие, на которое Кит намеревался прийти, и не явился. Причины уважительные, их масса, однако озвучивать хотя бы одну из них желания не наблюдалось.
Закрыв все окна, Кит двинулся наверх, к шкафу — время поджимало, но майку необходимо было сменить. Из открытого кабинета на него укоризненно посмотрел компьютер. Да-да, черные копатели, криминальные археологи и прочая нечисть, с которой тоже надо бы разобраться. Однако у Кита появилось несколько вопросов к Аделаиде Богдановне, без ответов на которые ничего делать «по-тихому» он не собирался.
Темно-синяя футболка, кобура, разгрузка, джинсы, кроссовки — Кит едва по привычке не развернулся к зеркалу, успел провернуться на сто восемьдесят вместо девяноста, вслепую задвинул дверь шкафа и поспешил на улицу. Штаны на месте — и ладно.
Вести машину в таком состоянии здравомыслящий человек возьмется разве что под прицелом. Кит в собственном здравомыслии серьезно сомневался: понимал, что по-хорошему, от поездки на байке тоже стоило бы отказаться. Как и от ношения оружия, да и вообще от каких-либо телодвижений. Но стоило лишь представить, что способен наворотить стажер Вячеслав под чутким руководством кого-нибудь, вроде вчерашнего энергозависимого следака, как мозг тут же начал фонтанировать мыслями и идеями.
Пока открывал гараж, Кит успел вычислить обнадеживающую закономерность — между ним и галлюцинацией всегда наличествовала серьезная преграда. Первые два раза они вообще находились в разных плоскостях: Макс присутствовал в зеркале и на экране телефона. Соответственно, оружие и дальше можно использовать исключительно в целях устрашения. Палить по чему-либо без веских оснований Кит все равно считал несусветной глупостью. А пока надевал шлем и тонировал зеркала бокового вида подвернувшимся под руку баллончиком с серебрянкой, вообще дал себе зарок не хвататься за пистолет, пока кто-нибудь очень громко не попросит.