Опера в Мариинском театре. Из дневника 2023-2024 г.г.
Шрифт:
Бекмессер, вроде бы комический персонаж, но на самом деле как-то подозрительно влиятельный, один из центральных персонажей оперы, в этой постановке несколько смягчен. Иногда для исполнения этой роли приглашают певца с неприятным голосом (таким, что называется в простонародье «козлетон»). Но в этом спектакле у исполнителя роли Бекмессера, Ярослава Петряника – прекрасный голос, и поэтому комичность этого персонажа как-то приглушена, хотя он подвергся насмешкам в финале оперы за то, что переврал все слова, которые он украл у Ганса Сакса.
Бекмессеру в соревновании певцов противостоит главный герой оперы Вальтер фон Штольцинг, в исполнении Михаилу Векуа, который выдает в конце оперы свою героическую песню, сокрушая соперника
Прекрасно звучит хор Мариинского театра, для которого есть немало работы в этом спектакле. Гергиев очень уверенно ведет эту огромную оперу протяженностью более пяти часов.
Одним словом, постановка совершенно добротная, проработанная в деталях поведения актеров-певцов на сцене. Такую постановку с данным составом исполнителей и таким хором и оркестром можно показать в любой музыкальной столице мира, и успех будет гарантирован.
И все-таки, на всем протяжении спектакля я был в ожидании, когда же наконец снова зазвучит восхитительная «шлягерная» музыка увертюры в конце оперы, подкрепленная и хором. И дождался. Не только хор, оркестр, солисты прекрасно пели и играли, но и декорации идеально были проработаны для завершения этой, по сути, сказки Рихарда Вагнера. Но не простой сказки, а духоподъемной, особенно для немцев.
Неожиданная ассоциация духоподъемной музыки увертюры и финала оперы возникла с своеобразной, в смысле духоподъемности, музыки Второго виолончельного концерта Д. Шостаковича, где громогласно звучит мелодия одесской блатной песни «Купите бублики». Так вот, эти «бублики» у Шостаковича в некотором смысле – своеобразный аналог, только в издевательском смысле, духоподъемной музыки увертюры к «Нюрнбергским мейстерзингерам». Кому предназначены эти «бублики», и кому тем самым Шостакович поднимает дух – это отдельный вопрос. Но в обоих случаях имеет место быть накачивание фанатизма на разных мелодических основах и с разным смысловым окрасом.
Положительно нужно оценить попытку использовать постановщиками спектакля мультимедиа, но реализована эта попытка неудачно. Камера скользит по старинным гравюрам слишком быстро и дергано. Панорамы должны быть в несколько раз медленнее, с использованием большего количества микшерных переходов. Иначе невозможно разглядеть выразительные эпизоды на этих гравюрах.
Отмечу, что все главные персонажи в этом спектакле исполнялись певцами с очень сильными голосами. Единственное, Михаил Векуа – исполнитель партии Вальтера, обладатель сильного тенора – несколько напоминает своей манерой пения бывшего известного солиста Кировского театр Юрия Марусина, когда можно было отметить небольшие проблемы с интонацией из-за своеобразного владения голосом, видимо, не очень удачно привитое еще в консерватории каким-то педагогом.
Но главное – эта опера нацелена на подъем духа немецкого народа, и наряду с другими средствами воздействия на народные массы Германии второй половины XIX века результат был достигнут, что, впрочем, не помогло Германии победить в Первой мировой войне.
Что еще нужно добавить о спектакле Мариинского театра «Нюрнбергские мейстерзингеры»? Если у Вагнера можно отметить паталогическое нежелание учитывать законы музыкальной формы, то в результате может сложиться ситуация, когда «от любви до ненависти один шаг». Совершенно определенно требуется погружение зрителей оперы в религиозный транс, что будет способно обеспечить
Что такого хотел нам сказать Вагнер своим творением длиной более чем пять часов музыки, и почему он не смог уложить ту же информацию в три часа или даже в два?
Практически у Вагнера в его внешне совершенно бытовом, а на самом деле нереально фантастическом сюжете оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры» действие по смыслу перенесено из века XVI в век XIX.
На самом деле в XVI веке шла борьба протестантов с католиками, жесточайшая, кровавейшая борьба, по итогам которой к 1648 году – году заключения Вестфальского мира – Германия потеряла до трех четвертей своего населения. А в опере – всё чинно-мирно. Тишь, да гладь, да божья благодать. Да в то время по всей Европе была сплошная Варфоломеевская ночь, а Вагнер нам рассказывает сказки. И достоинство спектакля Мариинского театра в том, что в финале оперы мы и видим эту самую настоящую сказку, ни с какой реальностью не связанную, но обращенную к немцам и второй половины XIX века, и к немцам века XX. Духоподъемную сказку.
В Германии во второй половине XIX века присутствовало не только очевидное преклонение перед Вагнером, но было и еще кое-что. Макс Нордау, блестящий искусствовед, в будущем – один из ближайших сподвижников по сионистскому движению по программе Теодора Герцля, писал о Вагнере:
«Германия произвела на свет новое чудище <…> которое приобрело на ярмарке современных шутов гораздо больше обаяния, чем все его соперники. Это чудище называется вагнеровщиною и представляет собою дань, которую заплатила Германия современному мистицизму, и дань эта превосходит все, что ему заплатили другие народы, потому что Германия сильна во всем – хорошем и дурном, и ее природная мощь одинаково проявляется как в психопатических, так и в благородных стремлениях.
В одном Рихарде Вагнере соединено более психопатических элементов, чем во всех остальных выродившихся субъектах вместе взятых. Признаки вырождения у него так ясно выражены, что становится страшно за человека. Мания преследования, горделивое помешательство, мистицизм, туманная любовь к человечеству, анархизм, страсть к протесту и противоречию, графомания, бессвязность, непоследовательность, склонность к глупым остротам, эротомания, религиозный бред – всем этим проникнуты его писания, стремления и душевное состояние. <…>
Его мания величия так ярко выразилась в его литературных произведениях, речах и образе жизни, что простого указания на нее вполне достаточно. <…> Даже самый уравновешенный ум пал бы жертвою идолопоклонства, какое совершается в Байрейте…<…> В каждом номере газеты «Байрейтские листки» в течение долгих лет новоявленные жрецы прославляли своего идола с диким фанатизмом завывающих и пляшущих дервишей, с коленопреклонением, простиранием ниц и закланием противников…<…> из приблизительно 4500 страниц его литературных творений едва ли найдется одна страница, которая не поразила бы трезвого читателя какою-нибудь нелепою мыслью или сомнительным способом изложения. <…> Главный его труд в прозе, конечно, “Художественное произведение будущего” (“Das Kunstwerk der Zukunft”. Leipzig, 1850). Выраженные в этом сочинении мысли – это шаткие туманные представления мистически настроенного психопата, которые занимали Вагнера всю жизнь и излагались им постоянно в новых сочетаниях и формах. “Опера и драма”, “Еврейство в музыке”, “О государстве и религии”, “О назначении оперы”, “Религия и искусство” – все это не что иное, как бесконечное повторение мыслей, изложенных в “Художественном произведении будущего”».