Операции английского флота в мировую войну
Шрифт:
В этот же день последовало и распоряжение об отозвании Faulknor и шести миноносцев, отправленных из Скапа в район Larne. Одновременно имело место новое нападение на Гранд-Флит. Адм. Джеллико с эскадрами линейных кораблей вышел в море для тактических упражнений, оставив крейсер к Ost от Скапа, но, получив многочисленные донесения о замеченных в районе плавания подлодках, решил сократить программу занятий. Утром 18 марта флот находился на WNW от Pentland Firth и шел зигзагами в строе фронта, поэскадренно, имея каждую дивизию в кильватерной колонне. На флангах: с северной стороны шли две дивизии 4-й эскадры, с южной — дивизии 1-й эскадры. Флагманский корабль и 2-я эскадра шли в середине. К полудню, когда флот находился в 50 милях от Ферт-оф-Форт, адм.
Dreadnought был крайним с левой стороны, перископ лодки находился у него слева по носу; и командир его кап. 1 р. Олдерсон повернул на лодку; следующий за ним — Temeraire сделал то же самое. Тщетно лодка пыталась увернуться, участь ее была решена. Через десять минут томительного ожидания форштевень знаменитого Dreadnought врезался в лодку. На минуту носовая часть лодки всплыла за кормой Dreadnought и затем исчезла. Этой минуты, однако, хватило, чтобы прочесть ее номер «29». На поверхности остались лишь масляные пятна и мелкие обломки, ни один человек не поспел выскочить наверх. Все люди, включая командира Отто Веддигена, погибли. Гибель трех «Cressy» и Hawke была отомщена.
Мы теперь знаем, что этот эпизод не составлял части организованного нападения на Гранд-Флит. Веддиген после своих операций у островов Силли возвращался на север. Фамилия командира лодки была нами установлена из опросов жертв его деятельности в этом районе. Возможно, что оставшиеся торпеды он хранил для обратного пути. Во всяком случае гибель этого неустрашимого офицера завершила работу противника за истекший месяц, и можно было составить некоторое представление о том, какие результаты новой подводной кампании нас ожидают в будущем. В течение этого периода мы потеряли один всп. крейсер и 20 коммерческих пароходов, но еще 23 парохода благополучно ушли от противника, а 3 немецкие лодки погибли. Несмотря на понесенные Англией жертвы, флот мог гордиться тем, что коммуникационные пути армии, равно как и главные торговые порты, все время оставались открытыми. Лишь в одну Францию за это время было перевезено 600 000 людей и 150 000 лошадей с продовольствием и амуницией. Торговое движение не ослабло, и количество приходов и уходов судов осталось на прежнем уровне.
Тем не менее мы, конечно, не могли ограничиваться одной только обороной. Беззаконность действий противника требовала соответственных мер, хотя бы и ценой расширения прав воюющего.
Устанавливая «военную зону», Германия объявила блокаду британских островов, но недостаточное количество подводных лодок и ограниченный срок пребывания их в море заставляли противника время от времени отзывать блокирующие силы.
Таким образом, немецкая блокада сразу же оказалась в противоречии с нормами международного права, предусматривающими «действительность» и «беспрерывность» блокады. Несоблюдение последних двух требований, согласно Парижской декларации, делало германскую блокаду незаконной, и мы заявили о своем праве усилить меры противодействия.
Объявлять блокаду германских портов, не закрывая при этом доступ в соседние с Германией нейтральные порты, не имело никакого смысла. Лондонская же декларация подтвердила недопустимость блокады нейтральных портов. Поэтому было решено применить метод, в минимальной степени нарушающий интересы законной нейтральной торговли, и объявить, что все суда, следующие в германские порты или вышедшие оттуда,
Соответствующий правительственный акт был опубликован 11 марта и распространялся на все суда, покинувшие порт после 1-го числа этого месяца.
Поскольку принятая мера косвенно могла рассматриваться как блокада нейтральных портов, она являлась незакономерной. Однако, она не влекла за собой конфискацию судна или груза и, следовательно, была гораздо менее тягостной, чем блокада. Кроме того, она не связывалась с потерей человеческих жизней и частного имущества.
Подводная кампания настойчиво продолжалась, насколько позволяли силы и средства немцев. Хотя результаты не оправдали ожиданий противника и не нарушили нашего снабжения, все же подводная угроза оставалась большим бременем для адмиралтейства, которое не сомневалось в том, что этот вид борьбы будет все усиливаться и усиливаться.
Противолодочная охрана линии сообщений армии была явно недостаточна. Минные заграждения у Дувра не мешали проходу подлодок, и две лодки, несомненно, сумели преодолеть препятствия. На заграждении часто происходили взрывы, но это объяснялось несовершенством принятого образца мин, постоянно срывавшихся с якорей.
Сигнальные сети также еще не давали желательных результатов вследствие дефектов в поплавках и соединительном устройстве, не говоря уже о затруднениях, причиняемых течением и остовами затонувших судов.
Между тем приближалось время отправки во Францию все более и более крупных армейских формирований, и необходимость применения каких-то радикальных противолодочных мер была совершенно очевидна. В конце февраля состоялось решение попробовать протянуть бон поперек всего Дуврского пролива. Бон должен был состоять из противолодочной стальной сети, прикрепленной к поплавкам, протянутой от Folkestone через мелководье Varne к мысу Gris Nez, и иметь проходы с обоих концов. Подобная сеть с успехом применялась во всех местах главных якорных стоянок флота, но в постановке ее в открытом море опыта не было.
Предстоящие трудности, само собой разумеется, были грандиозны, в особенности из-за неправильных сильных дуврских течений.
Большое сомнение вызывал вопрос, выдержит ли бон напор течения. Но идея представлялась заслуживающей внимания, и немедленно начались энергичные работы по проектированию бона и сбору необходимого материала. Выполнить последнее, т. е. получить нужный материал, была задача нелегкая, принимая во внимание поступающие на него отовсюду требования. Для дуврского бона необходимо было изготовить не более и не менее как 20 миль сетей, а изменение плана дарданельской операции повлекло за собой отправку уже готового количества сетей для охраны новой базы в Мудросе. Вследствие этого установка бона могла начаться не ранее апреля.
Тем не менее в течение второй половины марта потери торгового флота ограничились пятью английскими, один французским и двумя нейтральными пароходами. За это время капитаны пароходов сумели приспособиться к новой опасности и с успехом использовали инструкции адмиралтейства. Свыше 10 пароходов удачно увернулись от нападения. Подводные попытки противника на путях сообщений армии также не имели успеха, и Южномидландская пехотная дивизия в последних числах марта вполне благополучно переправилась в Булонь и Гавр. Наиболее опасный район представлял Бристольский канал, где оперировала U-28. Заняв позицию на пересечении путей, ведущих в Бристольский канал и канал св. Георгия, лодка потопила 27 марта три парохода. На следующий день она неудачно атаковала еще три парохода и потопила четвертый.