Операция "Ананас"
Шрифт:
— Не особо, — покачал я головой.
Сейчас, думаю, у него шансов было маловато, даже, если он не врёт, что в школьные годы поколачивал меня.
— Оставь Жеку в покое. Я повторяю! Надо было раньше думать, когда она в школе тебя любила, а теперь она со мной. И нечего ей голову морочить. Будь мужиком. Позвони и скажи, что между вами ничего нет и не будет.
— Слушай, всё бы ничего, — покачал я головой, — но ты же бухарик. А может, ещё и нарколыга. Разве ей хорошо с тобой будет?
— Да пошёл ты в жопу, Жар! — он аж затрясся от гнева. — Тебя это дерёт вообще? Тебе чё? Типа за Женю волнуешься?
Он завёл руку за спину и что-то достал из-за пояса. Я напрягся. Поножовщины мне здесь ещё не хватало. Колобок был явно на взводе, его колотила крупная дрожь, ещё и алкоголь накладывался… Так что ждать можно было чего угодно.
— Прочитай и свали нахер! — воскликнул он, выхватывая из-за спины общую тетрадь с потёртыми корочками и загнутыми уголками. — Держи!
Я взял тетрадь в руки. Она была хорошенько потёртой.
— Что это?
— Сообразишь, — бросил он и открыл дверь. — Надеюсь, почерк узнаешь. Думаю, этого тебе будет достаточно. Просто исчезни из нашей жизни.
Он развернулся и вышел. А я вернулся в свою комнату, бухнулся на диван и покрутил в руках тетрадь. Она была светлая, не очень толстая, со скрепками. Обложка из плотной бумаги выглядела потёртой, будто провела немало времени за поясом у Колобка. Наверное, так и было.
На первой странице круглым аккуратным почерком было написано: «Летунова Е.А. 1 января 1980 –»… Я пролистал несколько страниц. Все они были плотно исписаны. Сплошной текст перебивался датами. Это был дневник. Женин дневник.
Какого хрена… Нет, личные записи я точно читать не буду. Я заметил закладку, выглянувшую из-под страниц. Это была полоска бумаги с не слишком ровно отпечатанным бледно-зелёным фоном и большой олимпийской эмблемой и надписью «Москва-80».
Когда я вытащил закладку, тетрадь раскрылась на заложенной странице и глаз зацепился за моё имя. Оно было не просто написано, но и обведено рамочкой. Саша Жаров. Рядом значилось: «Колобок»… Вокруг было всё исчиркано, нарисованы цветочки, сердечки и «заборы» из треугольников. Похоже, Женя долго размышляла, глядя на имена и непроизвольно водила ручкой по бумаге, рисуя разные разности.
Тут уж я волей-неволей зацепил и немного текста, и заставил себя остановиться только усилием воли. Ну, во-первых, под именами шла сравнительная таблица.
В графе «надёжность» и у меня, и у Колобка стояли тройки.
Любит меня. У меня — вопрос, у Колобка — пятёрка…
Академический, однако, подход. Ну, что ещё с аспирантки взять? Дальше шёл сбивчиво и неаккуратно написанный текстик:
«Идиотизм! За столько-то лет уже можно было понять, кто из них мне дороже. По большому счёту, если бы не водка, я бы не мучилась и выбрала Колобка… Колобок-колобок, я тебя съем… Как быть!? Нет, Саша тоже хороший, но в школе, например, когда чувствовал, что моя взаимность склоняется к Колобку, сразу подкатывал к Оксанке Бехтеревой. Может, чтобы я ревновала???? Колобок…………. Или Жаров?
Он ревновал, когда увидел, что Колобок
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Что делать если нет уверенности? Хотя… если бы он меня позвал, я бы пошла замуж сразу, не задумываясь… Пошла бы? Да, пошла бы… А потом тайком бегала бы к Колобку? Да никуда бы я не бегала…
К КОЛОБКУ БЕГАЛА И БУДУ
А если ему помочь бросить пить? Смогу я ему помочь? Если бы Жар меня позвал… Что бы я сделала? Но он не звал… Колобок верный зато… И у него бал пятнадцать с плюсом, а у Жара — с минусом…
Колобок был первым, в конце концов… Даже не вспоминай об этом… (?_?)
Забудь и иди за Жара. Пригласи куда-то, затащи в постель! Дура ! »
Видно было, что писалось это всё в минуту душевного смятения, буквы наклонялись, как заваленный забор и нервозность прямо била в глаза. Я закрыл тетрадь и несколько минут сидел на диване, размышляя над тем, что прочитал. Потом встал и оделся. Подошёл к телефону и набрал номер.
— Алло, — раздался в трубке недовольный женский голос.
— Здравствуйте, я бы хотел с Евгенией Летуновой поговорить.
— Минуточку. Женя, иди, тебя к телефону… Не знаю, мужчина. Жених, наверное…
20. Что-то нервное в воздухе
— Жень, привет, это Жаров, — сказал я, когда она подошла к телефону.
— Ой, Саша… — обрадовалась она. — Приве-е-т.
— Привет-привет, — усмехнулся я.
Нет, всё-таки дневники дело такое, сугубо личное, посторонним точно нельзя читать. Во-первых, стыдно и неприятно, а во-вторых, после этого уже не можешь разговаривать с его автором в привычном тоне, что ли…
— Ты давно приехал?
— Сегодня утром прилетел.
— Ого! И сразу звонишь?
— Жень, ты как сегодня по времени? Я поговорить с тобой хочу.
— Поговорить? — переспросила она, чуть помолчав. — О чём-то конкретном?
— Ну… да. О чём-то конкретном, ты права. Ничего такого, просто поговорить.
— Тогда… — её голос прозвучал немного взволнованно, — приезжай ко мне домой.
— Нет, Жень. Давай в кафешку сходим. В «Космос», например. Мороженого поедим.
— В «Космос»… туда всегда такая очередь жуткая. Давай в «Метелицу»? Посидим под зонтиками, погода хорошая ведь.
— Ну, хорошо, пойдём в «Метелицу». В пять?
— В половине шестого, ладно?
— Договорились, Жень. Пока.
Я повесил трубку. Пока… Вот тебе и «пока»…
— А, зятёк… — хмуро кивнул Кофман, когда я заглянул в его кабинет. — Привет.
Он посмотрел на часы и встал из-за стола.
— Пойдём, отобедаем, — поморщился он. — Заодно и расскажешь, как тебя там встретили.
Мы прошли по коридору и вышли через служебный выход. Он подошёл к бордовой «Волге» и достал из кармана ключ.