Операция “Антиирод”
Шрифт:
– Ты о чем?
– Стоит только подумать о ком-то, и он тут же занимает место здесь, в соответствии с заданной логикой. И уже независимо от нас. – Света резко обернулась: – Меня всегда удивляло в сказках... знаешь, когда кто-нибудь идет кого-то искать... Ну, я не помню... Как его? Финист Ясный Сокол, например. Он улетел, а девушка пошла его искать. Так вот я не понимаю: как она знает, куда идти? Но идет! И находит! А?
– Я немножко не понял, ты это к чему?
– К тому, что ЗДЕСЬ, мне кажется, все именно так и происходит.
– Нет, Светило, по твоей логике получается, что нам даже и идти никуда не надо. А можно просто сидеть и ждать, когда ребенок к нам придет и скажет: вот он я, ведите меня к маме!
– Нет, это незаконно! В сказке обязательно нужно что-то делать!
– Например, помыть посуду, – сказал Саша как бы про себя.
– Если ты намекаешь на меня, то я предлагаю кинуть жребий.
– Кидаться жребием с ведьмой? Спасибо большое! – Саша начал засучивать рукава.
– Ладно, ладно, помою. – Света засмеялась и открыла кран.
Саша стоял в дверях, облокотившись о косяк, и наблюдал, как Света моет посуду. То есть видеть сам процесс он не мог, поскольку она стояла спиной. Будем честны, молодой человек, вы просто любуетесь ее самым красивым в мире затылком. Кстати, вопрос по сути декораций: где у вас положенная в таких домах газовая колонка? Вы что же это – мановением руки подвели сюда горячую воду? Лихо.
Света на секунду задумалась, куда же класть вымытые вилки? Вопросительно посмотрела на Сашу через плечо.
– Какая ты красивая... – вдруг вырвалось у него.
Внимание! Срочно! Тест! Быстро отвечайте, как реагирует объективно красивая женщина на подобное сообщение? Ответы напишите на листке, запечатайте в конверт и выбросите в мусорное ведро.
– Вершина оригинальности, – сказала Света. Она как раз домыла тарелки, еще ненадолго задумалась, – Саша потом уже догадался, что она искала такую специальную вещь, как кухонное полотенце. Которую ни один нормальный мужик в доме держать не станет.
Уже в комнате, закурив очередную сигарету, Света серьезно сказала:
– Отрабатываю твою похвалу насчет моих логических способностей.
– Да?
– Я знаю, где ты живешь сейчас. Саша молча вопросительно поднял бровь и ткнул пальцем в пол: здесь?
– Ох, да нет! Не перебивай меня! – Саша недоуменно пожал плечами. – И не кривляйся! – Сильно затянулась сигаретой и начала снова: – Я знаю, что ты живешь в общежитии на “Балтийской”. В детстве мы все жили в Московском районе. Бабушка твоя...
– На Каменноостровском, – подсказал Саша.
– Вот! А очутились мы – на Васильевском острове! Признайся лучше сразу и честно – почему тебя потянуло сюда?
– Понятия не имею!
– Вот! – Света красиво жестикулировала сигаретой, точь-в-точь – какая-то французская актриса, не вспомнить, правда, какая. – Значит, это подсказка!
Саша с минуту сидел молча, лихорадочно соображая. После чего вскочил с места и кинулся к телефону.
– Алло!
– Почему студент? – удивилась Света, внимательно слушавшая весь разговор.
– Гришка на юрфаке учится. Последний год с нами, – легко ответил Саша, но тут же сам поразился этой легкости. И в особенности слову “год”. Света права. Этот мир затягивает.
– А потом?
– Прокурором будет.
– А почему не адвокатом?
– Да у нас здесь адвокаты популярностью как-то не пользуются...
– Самойлов, не зарывайся! Ты еще скажи, что у вас тут расстреливают на улице без суда и следствия!
– Почему – расстреливают? – Саша удивился. – Что это тебе – военное положение? Я просто хотел сказать, что в адвокаты народ не идет. Мало денег платят.
– Так, может, у тебя и преступников нет?
– Есть...
Есть, конечно. И не меньше, чем в нашей действительности.
Саша сидел на телефоне с семи утра. Потому что первый звонок с информацией раздался в шесть пятьдесят восемь.
– Угу, угу... – изредка ронял Саша в трубку. – А вчера где был? Хорошо. Проверяй Храпунова и Крюкова, а Лешка пускай к матери Примакова зайдет... – Перед Сашей на тумбочке лежал лист бумаги, на котором он что-то помечал карандашом.
Света тихонько суетилась по дому, занимаясь всякими мелочами, которых в холостяцком быту всегда найдется тьма-тьмущая. Время от времени они встречались с Сашей глазами. “Есть что-нибудь?” – спрашивал Светин взгляд. “Пока ничего”, – отвечал Сашин.
Примерно в половине одиннадцатого Саша вдруг резко вскочил с табуретки.
– Что? – нет, не крикнул, просто чуть громче спросил он. – Боцман? Когда? Едем! Как? Почему? Кретины!
Он резко бросил трубку и стукнул кулаком по тумбочке.
– Что случилось? – Света стояла в комнате. Сердце ее бешено колотилось.
– Славка сообщил, что вчера вечером известный рецидивист Бошков по кличке Боцман купил в булочной на улице Железноводской пачку печенья.
Наверное, Светило лицо не выразило мгновенного понимания ситуации.
– Купил? – переспросила она. – Но не украл же...
– То-то и странно. Итак, Бошков – это раз. Известнейшая сволочь, без тормозов, берется за самую грязную работу. Печенье – это два. Купил, а не украл – это три.