Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции
Шрифт:
Из всего вышеизложенного сделаем вывод: в связи с расширением плана, невозможностью наступления силами 48-й армии вдоль западного берега Березины, в связи с поставленной задачей наступать вдоль северного края Полесья на Слуцк и Барановичи Рокоссовский посчитал необходимым не просто окружить группировку противника (якобы теперь уже западнее Бобруйска), а нанести именно два удара. Притом обе ударные группировки не сходились друг с другом, они выполняли параллельно две разные задачи, одна наступала на Минск, вторая – на Барановичи. И самое главное – к 24 мая план операции утвержден еще не был.
Баграмян пишет: «Хорошо помню, что вопреки предложению Генерального штаба – нанести войсками фронта мощный удар только на одном участке прорыва – Константин Константинович весьма обоснованно решил создать две ударные группировки, которым надлежало прорвать оборону противника на двух участках, чтобы последующим наступлением в глубь обороны окружить и разгромить главную группировку противника. Это предложение командующего решительно поддержали Г. К. Жуков и А. М. Василевский, и оно было одобрено
322
Баграмян И. Х. Указ. соч. С. 300.
Складывается впечатление, что последняя фраза отредактирована уже не самим Иваном Христофоровичем. И даже есть некоторые основания так полагать. Уже после войны, для того чтобы мемуары советских военачальников были более достоверны и вписывались в единую картину, не сильно расходясь в трактовке событий, их работы проверялись в Военно-историческом отделе Генштаба, о чем в беседе с автором упомянул служивший в нем в советские годы генерал-майор в отставке В. В. Гуркин. Таким образом, изданные позднее мемуары вполне могли приводиться в соответствие с более ранними трудами. Это относится и к дате совещания. После мемуаров Жукова абсолютно все мемуаристы почему-то называли даты совещаний в Ставке именно 22–23-е число. Хотя, опять же, числа 22–23 мая упоминал ранее и Рокоссовский.
Также Жуков пишет: «Нелишне здесь заметить также, что в советской военной теории никогда не предусматривалось нанесение одним фронтом двух главных ударов, а если оба удара по своей силе и значению были равноценными, то их обычно называли „мощными ударами“. Я подчеркиваю это для того, чтобы не вносилась путаница в оперативно-стратегическую терминологию» [323] .
И чтобы уже подводить анализ хода планирования к итогу, приведем текст директивы Ставки ВГК № 220113 командующему войсками 1-го Белорусского фронта на разгром бобруйской группировки противника:
323
Жуков Г. К. Указ. соч. С. 221.
«Ставка Верховного главнокомандования приказывает:
Подготовить и провести операцию с целью разгромить бобруйскую группировку противника и выйти главными силами в район Осиповичи, Пуховичи, Слуцк, для чего прорвать оборону противника, нанося два удара (выделение мое. – М. С.): один силами 3-й и 48-й армий из района Рогачева в общем направлении на Бобруйск, Осиповичи и другой – силами 65-й и 28-й армий из района нижнего течения р. Березина, Озаричи в общем направлении на Ст. Дороги, Слуцк.
Ближайшая задача – разбить бобруйскую группировку противника и овладеть районом Бобруйск, Глуша, Глуск, причем частью сил на своем правом крыле содействовать войскам 2-го Белорусского фронта в разгроме могилевской группировки противника. В дальнейшем развивать наступление с целью выхода в район Пуховичи, Слуцк, Осиповичи.
‹…›
5. Срок готовности и начало наступления – согласно указаниям маршала Жукова.
Ставка Верховного главнокомандования
Весьма интересная картина получается – Жуков в мемуарах спорит с формулировками документов, которые сам подписывал. Никаких «мощных» или «равноценных» ударов в директиве не наблюдается. Существенное есть и отличие от предыдущих планов – нет в директиве задачи окружить, нет удара по сходящимся направлениям, есть два параллельных удара. Ранее в плане от 12 мая Рокоссовский называл удар в направлении Слуцка вспомогательным (так же он описывался в «Замысле…» Генштаба от 20 мая), в директиве же он значится как главный.
Итоговый план действий войск фронта (согласно директиве Ставки от 31 мая)
Здесь стоит вспомнить о бесспорной субъективности мемуаров. Так, Василевский во время своего разговора с Симоновым отмечал совсем другое: «Я говорил о некоторых существенных недочетах в нашей мемуарной литературе. В частности, такие недочеты есть в воспоминаниях Рокоссовского о Белорусской операции, там, где он рассказывает о ее планировании. Он рассказывает там о том, как он был вызван в Ставку… Сталин в конце концов махнул рукой и согласился. Я… присутствовал на этом обсуждении плана операции и, во-первых, не помню такого спора, а во-вторых, в воспоминаниях Рокоссовского сам этот
324
Симонов К. М. Указ. соч. С. 463.
Замечу, что в своих мемуарах Василевский ни о чем подобном не упоминает [325] . Безусловно, в записях Симонова содержится пересказ, а не стенограмма разговора с маршалом, и, возможно, в действительности его слова могли звучать совершенно иначе – это, признаюсь, затрудняет использование данной записи как источника. Однако возникает вопрос: почему Василевский совсем не помнит о самом споре?
Интересно, что маршал в беседе с Симоновым все же считал, что в плане 1-го БФ были два главных удара. Относительно же того, что в 1944 г. они не были новшеством, стоит кое-что уточнить. Войсками Западного фронта в Московской операции командовал маршал Жуков, и в его записке к плану операции записано: «Ударом на Клин, Солнечногорск и в истринском направлении разбить основную группировку противника на правом крыле и ударом на Узловая и Богородицк во фланг и тыл группе Гудериана разбить противника на левом крыле фронта армий Западного фронта» [326] . Жуков сам пишет «о двух ударах», но в своих воспоминаниях указывает на то, что один фронт никогда не наносил двух равноценных ударов. Этот вопрос, безусловно, еще требует уточнений. Что же касается Сталинградского фронта, то здесь Василевским допущена явная неточность, так как известно: «По решению командующего Сталинградским фронтом главный удар (курсив мой. – М. С.) наносили 64, 57 и 51-я армии… Часть сил фронта должна была наступать в направлении Абганерово, Котельниковский» [327] . Считать последнее вторым ударом нельзя, так как в формулировке прописан лишь один главный удар. Впрочем, рассмотрение данного вопроса об использовании «двух главных ударов» с военной точки зрения требует отдельного исследования.
325
Василевский А. М. Указ. соч. С. 399–400.
326
ЦАМО РФ. Ф. 16а. Оп. 947. Д. 36. Л. 70–72.
327
История Второй мировой войны 1939–1945 гг. Т. 6. М., 1976. С. 45.
Тем не менее об исключительности применения двух ударов в Бобруйской операции писал и Телегин: «Коротко отмечу только, что окончательный вариант входил в явное противоречие с классическими канонами оперативного искусства. По замыслу К. К. Рокоссовского, опиравшегося на всестороннее, детальное знание сложившейся обстановки, принятым вариантом предусматривалось нанесение двух ударов, из которых каждый был в своем роде главным» [328] . Эти мемуары стали еще одним источником, в котором присутствует описание спора Рокоссовского со Сталиным – особо замечу, что еще ни в одной исследовательской работе оно не приводилось: «Рассказ этот записан хотя и по памяти, но вскоре после окончания войны. Ряд положений мной выверен (при записи) в личном общении с К. К. Рокоссовским…
328
Телегин К. Ф. Войны несчитанные версты… С. 292–293.
– Наши предложения рассматривались первыми, – начал свой рассказ Константин Константинович. „Мы уже ознакомились с вашим планом, – сказал Сталин, обращаясь ко мне, – и большинство присутствующих здесь его не одобряет. Они утверждают, что ваше намерение наносить два главных удара на правом фланге идет вразрез с прописными положениями военной науки. Вы настаиваете на своем варианте?“
Я подтвердил обоснованность нашего варианта. Тогда Сталин обратился к присутствовавшим и предложил им высказать свою точку зрения. Тут мне, скажем прямо, досталось: представитель Генштаба и члены Ставки чуть ли не в один голос обвинили меня в неграмотности, в незрелости оперативного мышления и вообще в неспособности разработать план, заслуживающий рассмотрения. „Где это видано, – говорил один из выступавших, – чтобы на одном оперативном направлении наносились два главных удара, чтобы войска били растопыренными пальцами, распылялись силы и заведомо ставился под угрозу срыва успех самой операции?“» [329]
329
Телегин К. Ф. Войны несчитанные версты… С. 293–294.
Конец ознакомительного фрагмента.