Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
— Убью! — был искренний его ответ. Сыпящиеся словно из рога изобилия подарки этой бурной ночи, теперь уже точно ничем хорошим не должны были кончиться. И если до этого у него ещё теплилась слабенькая надежда что пронесёт, что ему удастся обуздать возникший ажиотаж и вольницу грабежа, теперь он понял что всё! Не пронесло! Витёк ещё чего-то нашёл! Гад!
И пока они не разграбят то что тот нашёл, никто отсюда не уйдёт. И он в том числе.
Если процесс был неостановим, его следовало возглавить.
— Что в этот раз? — медленно оборачиваясь, уже с
Самое поганое что можно было бы сейчас придумать, этот гад уже сделал. Тот не нашёл ничего лучше, как подойти к нему с находкой, когда он только что утихомирил бушевавшие страсти по сбежавшим от них ведуновцам и громко заявить о находке. Только-только Димон наладил работу по погрузке ящиков со снарядами в фургоны… Только-только ему казалось что ещё можно было обуздать бушующую вокруг стихию грабежа… И тут снова Витёк!
И теперь то что тот что-то ещё нашёл, слышали все! Все стоящие вокруг егеря.
По горящим, радостным глазам окружавших Димон понял, что слышали все! И теперь на находку не плюнешь, как он было в какую-то секунду назад хотел. Теперь придётся ещё задержаться и посмотреть что там такое есть.
Задержаться, несмотря ни на что.
Это было плохо. Он нутром чуял что отпущенное им время кончилось и часы теперь уже тикали обратный отсчёт.
— Что? — мрачно повторил он свой вопрос.
— Цундап! — тихим, бешеным от радости голосом, медленно, по слогам проговорил Витёк.
— Что цундап? — непонимающе уставился на него Димон. Ему вдруг показалось что тот заговорил на каком-то незнакомом, чужом языке.
— Мотоцикл "Цундап"! Немецкий! Супер! Класс!
— Мноха! — Витёк в возбуждении широко развёл в стороны руками и яростно потряс ими. — Целые! Беушные, но в комплекте! Даже с MG-шкой на сошке.
— Патронов опять нет, — тут же сбавил он восторженные обороты, уныло протянув с фальшивой грустью в голосе. Похоже, что в этом случае отсутствие патронов его уже не особо волновало. ЭТА НАХОДКА перевешивала все возможные недостатки.
— Сколько? — сухо уточнил Димон.
— Мноха! Не сосчитать! — с непередаваемым восторгом в голосе прошептал Витёк. В стоящей вокруг оглушительной тишине его тихие слова раздались словно гром среди ясного неба.
Оглянувшись, Димон помрачнел ещё больше.
— "Всё! — окончательно понял он. — Такую добычу эти пацаны не отдадут. А этот гад специально так подгадал момент, чтоб все всё слышали. Понимает, что иначе я бы его послал".
— Пошли, посмотрим, — решительно развернулся он к раскопанному входу в подвал.
— Не стоять, не стоять! — рявкнул он на столпившихся вокруг егерей. — Пушки цеплять к задкам фургонов, запрягать вторую пару лошадей и заканчивать погрузку снарядов. Шевелись! — рявкнул он. — Если вернусь и всё сделано не будет, шкуру спущу!
По радостной суете, завертевшихся тут же егерей он с тоской понял, что все с нетерпением ждать будут его возвращения… И лучше бы ему вернуться с радостной вестью, что это именно то, что все подумали, иначе… бунта
Первые лучи солнца позолотили верхушки взорванных казематов кругом, когда перегруженный добычей караван фургонов медленно наконец-то тронулся с места. Это было нечто!
Даже сам Витёк, главный инициатор этого грабежа и в мыслях не предполагал что большие вроде бы казалось фургоны, вдруг оказавшиеся почему-то такими маленькими, можно было так нагрузить. Крепкие зелёные тенты специальной защитной расцветки, ценность баснословная, словами неописуемая, были безжалостно сброшены на землю. Чтоб не мешали. И над верхами высоких бортов, чего только не торчало.
Витёк сказад правду! Мотоциклов "Цундап", на склад которых он наткнулся, действительно оказалось МНОХА! Они там были совершенно разных видов: с колясками и без, с пулемётами MG и без, разобранные на запчасти и целые, со всякой навеской и ободранные до голой рамы.
И теперь всё это богатство высилось горой над последним четвёртым фургоном.
Вдохновлённый нежданной, колоссальной добычей, Димон теперь уже сам не церемонился и безжалостно приказал выкинуть из последнего, четвёртого фургона своих драгоценных раков. Оставили лись одного, самого большого, первого найденного. Хрустальные же короба остальных безжалостно откинули в сторону, чтоб не мешались и место не занимали. Такой короб ещё можно было сделать, пусть и дорого, а вот мотоциклы, занявшие их места, в это мире добыть было негде. И привычная, знакомая подружка Димона — жаба, в этот раз даже не пискнула.
Даже она в этот раз оказалась довольна, когда четвёрке запряжённых в перегруженные фургоны лошадей с трудом удалось сдвинуть добычу с места. Но и этого парням показалось мало. Ко всем трём оставшимся у отряда ещё свободным лошадям, которым не нашлось места у передка фургонов, на длинных постромках были приспособлены ещё по одному мотоциклу с коляской, с высящимися высоко над колясками разобранными на запчасти очередными цундапами.
Димону, поначалу думвшему что такое невозможно, быстренько объяснили, что возможно и не такое, и что главная проблема найти непроколотые шины, которые можно было бы подкачать, чтоб облегчить тяжесть волокуши лошади. И с этой небольшой проблемой, да при таком-то выборе, справились легко.
Столько, сколько они взяли, казалось было взять невозможно.
Но оставалось ещё больше. И парни лихорадочно носились по формируемому обозу, в ажиотаже пытаясь пристроить куда-нибудь ещё хоть что-то. Казалось, лихорадка грабежа застила всем разум.
В отличие от всех, Димон ни на секунду не забывал почему и зачем они здесь находятся. И о том, что с каждой секундой безвозвратно уходит отведённое на возвращение время, он помнил каждое мгновение. И когда с остервенением голыми руками отбрасывал с пути куски битого кирпича и доставал из-под завала большие зелёные ящики со снарядами, и когда лихорадочно, с надрывом заталкивал и упаковывал в освободившимся фургоне первый цундап. Он буквально физически чувствовал что время уже вышло.