Операция без выстрела
Шрифт:
«В будущей войне немцев против Советов националисты должны рассматривать немцев не только как своих освободителей, а главное, как сообщников. Поэтому от всех организаций и их членов требуется ведение активной подрывной работы еще до начала боевых действий, чтобы на деле доказать Германии, на что способны ее союзники по борьбе с большевиками».
Изуверства оуновцев по отношению к населению Советской Украины были составным элементом их «программы», заранее предусмотренной гитлеровцами. Перед нападением фашистской Германии на СССР
С началом боевых действий шайки оуновцев развернули подрывную работу в тылу Красной Армии — шпионили, проводили диверсии, пытались сорвать эвакуацию людей и материальных ценностей. Переодетые в военную форму бандиты нападали на отдельные советские части, обстреливали их с чердаков, с заранее укрепленных огневых позиций. А сколько преступлений совершили печально известные бандеровские части «Роланд» и «Нахтигаль», которые под фашистскими знаменами перешли границу СССР в составе оккупационных войск!
Из отдельных фактов вырисовывалась страшная картина: сотни, тысячи расстрелянных, повешенных, зверски замученных граждан на Львовщине, Тернопольщине, Станиславщине [13] … И это только в первые месяцы войны.
Оуновцы продолжали делать все, чтобы доказать свою преданность «новому порядку». Думалось, что после освобождения советской земли от немецко-фашистских захватчиков эти банды исчезнут, как снег по весне. Даже партнеры Гитлера по войне, почуяв неминуемый крах «тысячелетней империи», разбежались, словно крысы. Но националисты не сложили оружия. Они и дальше вершили свое черное дело.
13
Станиславщина — теперь Ивано-Франковская область.
«На что надеются оуновцы теперь, когда их хозяевам-фашистам вот-вот придет конец? — раздумывал Тарасюк той ночью. — Может, нашли нового хозяина? Во всяком случае, группа несет почту за границу. Интересно, куда, к кому именно привела бы контрразведку ниточка связи, если бы удалось за нее ухватиться?»
Полковник разыскал Ченчевича только после полудня.
— Горячие дни у нас, — поздоровавшись с Тарасюком, сказал подполковник, — а тут еще и националисты…
— Расскажите подробнее, как обнаружилась эта группа оуновцев, — попросил Виктор Владимирович Ченчевича, когда они расположились для беседы в штабной землянке.
— Тот, что пришел с повинной, сознался: осенью вместе с тремя другими националистами ему удалось проникнуть в Красную Армию через полевой военкомат. Сначала их направили в запасной полк, а уже оттуда — к нам. Дальше было так. Один из батальонов, выполняя задание комбрига, разгромил в лесу фашистский отряд, который шел на соединение с группой корпуса СС. В плен попало много вражеских солдат и офицеров. Хлопцы привели даже немецкого генерала. За успешные действия среди других солдат наградили и рядового Москву. Он получил солдатский орден Славы III
— Простите, — прервал полковник, — при чем тут Москва?
— Это фамилия того националиста, который пришел с повинной…
— Вот как!
— Да это еще не все, Виктор Владимирович, — продолжал Ченчевич. — Он рассказывает, что выполнял функции связного у членов центрального провода, много видел такого, что привело его к полному разочарованию. А тут такой случай — получает солдатский боевой орден! Вот и толчок прийти с повинной.
— А что, все может быть, — сказал полковник. — Правда, бывает и так, что хочет прикинуться жертвой обмана. Наше дело разобраться. Жаль только, времени мало, а дел много. Начнем с того, что сообщим об этой группе чекистам Украины. Видимо, там ее знают. Пока с Украины придет весточка, мы здесь попытаемся разобраться, что к чему.
— Если не возражаете, Виктор Владимирович, я вызову Москву на беседу.
— Хорошо, но сделайте так, чтобы об этом не узнали другие члены их группы.
Минут через сорок в землянку ввели солдата с орденом и гвардейским знаком на груди. Тех, кто сопровождал прибывшего, сразу отпустили, и начальник контрразведки корпуса обратился к полковнику:
— Это и есть рядовой Москва.
— Вот вы какой, — сказал Тарасюк. — Когда о вас рассказывал полковник, мне почему-то казалось, что вы старше годами.
Юноша улыбнулся, но неспокойный взгляд больших карих глаз выдавал его волнение.
— Проходите, садитесь, — добавил Виктор Владимирович и показал на стул. — По правде говоря, необычная у вас фамилия — Москва! Не слышал такой, хотя работал в ваших краях.
Солдат смутился.
— Почему? В Жолковском [14] районе фамилия Москва, Москаль довольно часто попадается.
— Вы оттуда родом?
— Нет, я с Рогатинщины.
14
Теперь Нестеровский район.
— Так, может, вы и не Москва?
— Не Москва. На это имя мне выдали документы в организации, когда я должен был идти в полевой военкомат.
— Так, так. Награду заслужили вы, а орденскую книжку выписали на другого человека. А ваша настоящая фамилия?
— Мамчур. Мамчур Микола Богданович.
— Кто возглавляет группу?
— Наш старший — Грицай.
— Это настоящая фамилия?
— Нет, он такой же Грицай, как я Москва. Грицаем назвал себя в полевом военкомате. Его кличка — Чернота.
— Что вы можете сказать о нем?
— Сын униатского священника. До войны работал адвокатом, во время оккупации — следователем в полиции, там же стал комендантом, позже — командиром одной из рот в дивизии СС «Галиция». Грицая хорошо знает Горлорез, они из одного села.
— А что это за птица?
— Горлорез — член нашей группы. Он то ли с Коломыйщины, то ли с Калущины, скорее с Калущины… В полевом военкомате назвал себя Романчуком. Как его настоящая фамилия, не знаю..