Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени
Шрифт:
Но главным фактором риска, по воспоминаниям Штудента, который когда-то сам был пилотом планера, являлись «неизвестность и полная непредсказуемость ветров, гуляющих в высокогорье Абруцци. Даже небольшой спортивный планер едва ли мог им противостоять». По его мнению, было далеко не ясно, как в таких условиях поведет себя группа тяжелогруженых планеров DFS 230, хотя он и считал, что это «вызов», достойный пилотов люфтваффе.
Ключевым элементом операции был эффект внезапности. И Штудент, и Скорцени полагали, что итальянцам потребуется несколько минут, чтобы понять, что происходит. Этот короткий промежуток времени давал нападавшим стратегическое превосходство.
Во время завершения немцами разработки своего плана Скорцени продолжал беспокоиться о шансах на успех. «Мы знали, что они были довольно зыбкими, – вспоминал он. – Во-первых, никто не мог гарантировать, что Муссолини все еще находится в отеле или что он останется там до рассвета [в день нападения]. Во-вторых, не было никакой уверенности, что нам удастся сломить сопротивление итальянского отряда достаточно быстро, чтобы не дать им казнить дуче». Последнее обстоятельство внушало особое беспокойство.
В голову Радлю, заместителю Скорцени, пришла неожиданная идея, или, как выражались в те времена, «блестящая мысль». «Внезапно Радля осенило гениальное прозрение: нам необходимо прихватить с собой высших итальянских офицеров! – вспоминал Скорцени. – Одно их присутствие может вызвать у карабинеров определенное замешательство, некую нерешительность, которая помешает им оказать немедленное сопротивление или казнить дуче. Это позволило бы нам нанести удар, прежде чем они успеют опомниться».
Штуденту идея понравилась, и он тотчас ее принял. В конечном счете, немцы остановили свой выбор на итальянском генерале карабинеров по имени Фернандо Солетти. Несмотря на развал «оси», 11 сентября немцы связались с Солетти, предложив ему встретиться на следующее утро, в день рейда. Об истинной причине встречи ему не сказали.
Через два дня после капитуляции Италии, когда немцы и англоамериканцы продолжали сражаться на пляжах Салерно, Геббельс погрузился в раздумья о судьбе Муссолини. «Остается вопрос, где находится дуче, – записывает в дневник Геббельс 10 сентября. – Ответа не знает никто… Мы боимся, что его уже передали англичанам и он находится на каком-нибудь британском военном корабле».
Как выяснились, предположение было чересчур пессимистическим. В тот момент Муссолини находился отнюдь не в тюрьме союзников, хотя, наверное, и должен был там находиться. В конце концов, Запад потребовал, чтобы его выдали, и итальянцы заверили Эйзенхауэра, что диктатора до поры держат в безопасном месте.
Что касается Эйзенхауэра, у него, судя по воспоминаниям капитана Гарри Бутчера, его флотского адъютанта, были весьма четкие представления о будущем дуче. «Айк хотел сам руководить судебным разбирательством по делу Муссолини, – записал Бутчер в дневнике 6 сентября 1943 года, – если некогда знаменитых джентльменов выдадут союзникам по соглашению. Получи Айк приказ судить диктатора, признался он этим утром, то наверняка признал бы его виновным и с большим удовольствием наблюдал за тем, как его повесят. Однако мы решили, что любой судебный процесс над Муссолини должен проводиться на самом “высоком уровне” – с привлечением юристов хотя бы из нескольких стран – членов Организации Объединенных Наций».
Но итальянский дуумвират из короля и Бадольо не делал ничего для осуществления этих великих планов. Фактически во время своего поспешного бегства из Рима 9 сентября эти двое даже не попытались взять дуче с собой на Бриндизи или передать его союзникам, в другую безопасную гавань, чтобы он не попал
Мотивы, стоявшие за отказом сделать это, оставались неясны. Возможно, Виктор Эммануил испытывал болезненную приверженность к своему старому «главе правительства», которым он откровенно восхищался (и кому 25 июля обещал защиту). Также возможно, что король и Бадольо, отнюдь не уверенные, что их бегство в Бриндизи удастся, боялись, что Гитлер сочтет их лично виновными, если Муссолини окажется в американской тюрьме в ожидании казни.
Как бы то ни было, но после 8 сентября жизнь в «Кампо Императоре», как и во всей немецкой оккупационной зоне, изменилась незначительно. Хаос и насилие, в которые погрузилась вся Италия в первые дни после начала операции «Лавина», отеля «Кампо Императоре» благодаря его изолированному положению на высокогорье практически не затронули. Инспектор полиции Джузеппе Гуэли, бывший главным тюремщиком дуче в горах, счел за благо усилить меры безопасности, установив несколько пулеметов за пределами курорта.
Но в отсутствие новых приказов он решил просто наблюдать и ждать. Напряжение начало усиливаться, когда до Абруццких гор дошла весть о падении Рима.
Когда Вечный город пал, Муссолини отметил «воцарившуюся на Гран-Сассо странную атмосферу неуверенности и ожидания. Стало известно, что правительство бежало вместе с королем… Отвечающие за меня должностные лица казались растерянными, словно столкнулись с необходимостью исполнения в высшей степени неприятной обязанности».
Но для дуче самое важное открытие этого периода было глубоко личным. Вечером 10 сентября, слушая берлинское радио, он услышал нечто, привлекшее его внимание.
Это была не транслировавшаяся в тот день речь Гитлера, которую он, по-видимому, пропустил, а короткое сообщение об условиях итальянской капитуляции: «Генеральный штаб войск западных держав официально объявил о том, что одно из условий капитуляции включает выдачу Муссолини союзникам».
Один из охранников дуче тотчас заметил, что это сообщение передавали раньше и что Лондон его опроверг. Но другие средства массовой информации также сообщали о решимости Запада привлечь Муссолини к ответственности. «Согласно заслуживающим доверия источникам, – писал французский журналист, известный под псевдонимом Пертинакс (Андре Геро), в статье в «Нью-Йорк таймс» за 10 сентября, – правительства Соединенных Штатов и Британии исполнены решимости заполучить Бенито Муссолини и предать его суду в кратчайшие сроки. В настоящее время он заключен под стражу правительством Бадольо и лишен возможности скрыться. Он может быть выдан в любой момент».
Эти сообщения соответствовали истине. Хотя в кратких условиях итальянской капитуляции, носивших лишь временный характер, не содержалось упоминания ни о дуче, ни о его фашистских приспешниках, в полной версии оно все-таки было. В статье 29 Полных Условий говорилось: «Бенито Муссолини, глава фашистской партии, и все лица, подозреваемые в совершении военных или аналогичных преступлений, чьи имена фигурируют в списках, составленных Организацией Объединенных Наций, будут незамедлительно задержаны и переданы в руки Объединенных Наций».