Операция «Гадюка» (сборник)
Шрифт:
— Я с определенной территории, — ответил я.
— Тогда вам здесь нечего делать! — рявкнул генерал.
Он обернулся в коридор и крикнул:
— Лейтенант, пойдите сюда! Кому я сказал!
Мне пришлось принимать меры. Я понял, что иначе нам отсюда живыми не выбраться.
Когда генерал снова посмотрел на нас, вместо меня он увидел бывшего министра обороны Язова, который по-отечески сказал ему:
— Не беспокойся, я тут разберусь и к вам зайду. Минут через пятнадцать, вас устроит?
— Разумеется,
— Иди, голубчик, иди.
Генерал ушел, сохраняя светлый лик кадета, допущенного к лицезрению царственной особы.
— Он кого увидел? — спросил Егор, который генерала Язова не заметил.
— Я попытался найти для него авторитетную фигуру, консервативного радикала.
— И нашел?
— Генерала Язова знаешь?
— Что-то читал, — рассеянно сказал Егор. — И что мы будем делать? Искать дядю Мишу?
— Наш с тобой союзник — человек опытный, — ответил я. — Если будет нужда и возможность, он нас сам отыщет.
— Я боюсь… — сказал Егор.
— Слушай, — сказал я. — Не думай, что я просто пришел тебя повидать. У меня есть план, который я тебе изложил.
— Я и не заметил, — ответил Егор.
— Надо срочно вернуться к вам домой. Срочно, пока еще действует вакцина. И пока не начал действовать яд.
— Это связано между собой?
— Боюсь, что да. Я уже говорил о Вене Малкине. Он ушел к вам, потому что надеялся пересидеть беду в мире без времени и потому без болезней.
— Если мы вернемся…
— То все остановится. И у нас будет время разобраться.
— И Майоранского возьмем?
— И Лядова тоже.
— Но они же убийцы! Если бы не случайность, они бы погубили Землю.
— Наивный план товарища Берии, — сказал я. — Даже такой страшной концентрации яд в масштабах Земли будет действовать локально. Конечно, погибнут тысячи людей… но, разумеется, судьбы мира это не изменит, и Берии не стать господином Вселенной. Перегородка между нашими мирами истончается, потому что усиливается биологическое и технологическое давление. Еще двадцать лет назад население Земли было вдвое меньше и технологическое давление — куда как слабее…
Я говорил вроде убедительно, но в то же время не мог изгнать видение: наполненный отравленной жидкостью подземный резервуар, которому положено быть непроницаемым, но по стенкам которого тянутся тонкие трещины.
Дядя Миша знает об этом. А дядя Миша уже не всесилен.
Я знал, что смогу вывести из госпиталя только Егора. Майоранского с Лядовым придется оставить.
Пускай умирают? Они же убивали? Значит, заслужили смерть.
— Вставай, — сказал я, — и пошли.
— Но нас остановят.
— Для всех встречных ты идешь в сопровождении офицера, который ведет тебя куда надо. Так что иди и не удивляйся.
— Я тебе иногда удивляюсь.
— Не
— Как странно, — сказал Егор и первым пошел к двери. — Мне иногда кажется, что мы с тобой просто живем в разных городах. Можно сесть на поезд и приехать в гости.
— В общем, так оно и есть.
Мы вышли в коридор. Там было пусто. Стены были выкрашены в человеческий рост тоскливой голубой краской.
— Я очень надеюсь, что Леониду Моисеевичу удастся создать достойную вакцину, — сказал Егор.
— Когда выйдем отсюда, все подробно мне расскажешь.
— Я сейчас начну. Может быть, у нас там не будет времени, — разумно ответил Егор. — Ты сейчас всем кажешься солдатом?
— Нет, полковником. Помнишь того, кто нас у подземелья встретил?
— А почему ты его выбрал?
— Его здесь наверняка все знают. Он — заместитель комбрига.
Первый пост был сестринский — барьерчик, за ним медсестра, как в любой больнице.
Медсестра была молоденькой, и — редкость в наши дни — золотые волосы заплетены в толстые косы и венком завернуты вокруг головы. Она радостно мне улыбнулась.
— Как вы себя чувствуете, Александр Тихонович? — спросила она. — Язва больше не беспокоит?
— Твоими молитвами, — ответил я. — Твоими молитвами.
Медсестра качнула золотым гнездом и серебряно засмеялась.
Егор убедился в моих способностях и начал рассказывать о том, как сюда попал. Мы как раз дошли до конца истории с совещанием консулов на берегу моря, как оказались в холле.
Тут был настоящий барьер, у него дежурный пост.
Я надеялся, что в бригаде царит дух домостроя. Иначе не выпустят.
Дух домостроя победил.
Сержант на выходе потянулся ко мне губами и прошептал:
— Здесь генерал-лейтенант приехал, распоряжается. Но не наш.
— Знаю, — сказал я тихо. — Делай вид, что уважаешь его как товарища министра.
— Понял, товарищ полковник! — сказал сержант.
И тут все погибло.
Потому что сверху раздался голос:
— Эй, погодите, что вы там делаете?
Настоящий полковник Александр Тихонович резво сбегал с лестницы.
А я успел заметить, что снаружи, возле здания, на осеннем солнышке стоит мой дорогой дядя Миша, не подозревающий, в какой переплет он нас затащил. А возле него, под охраной солдатиков, маются Майоранский и Лядов.
И как раз в тот момент все они обернулись и исчезли из поля моего зрения.
Я остался наедине с судьбой.
Такой трудной задачки мне еще не приходилось решать.
Я раздвоился.
Я остался для сержанта полковником и как таковой подтолкнул Егора к выходу, но обернулся к полковнику в виде того генерала, что захватил здесь власть и лишил таковой моего дядю Мишу.