Операция «Гадюка»

Булычев Кир

– Я слышал, – сказал Феничка, – что ты там натворил.

– Я?

– Чаянова убили, Лариску, а потом война была, и ты еще кого-то из консулов чик-чик? Стремишься к неограниченной власти?

– Без нее не бывает настоящего порядка, – твердо ответил Берия. – Если не взять власть, она упадет на землю, и ее затопчут кому не лень. Тогда поднимай не поднимай, все равно уже не отмоешь.

– Красиво говоришь. Скоро будет свет.

– А какая сейчас периодичность? – спросил Берия.

– Каждые

полчаса, – сказал Феничка, – но неточно.

– Смотри не пропусти момент, – сказал Берия.

– Я его чую, – сказал Феничка. – Не зря на этом деле держусь к взаимному уважению.

Они замолчали, ждали. Потом Берия спросил:

– А сам часто туда шастаешь?

– Ну как можно, у меня здоровье одно, – ответил Феничка. – Я хочу досмотреть.

– Что досмотреть?

– Падение дома Эшеров.

Берия почуял подвох. Феничка знал что-то, неизвестное Берии. Берия не стал переспрашивать.

В наступившей паузе громко раздался голос Лядова:

– А вы кем были в прошлой жизни?

– Никогда не догадаетесь, – сказал Феничка.

– По хозяйственной части? – спросил Майоранский.

– Не буду вас мучить подозрениями, – сказал Феничка, поводя вокруг себя орлиным ярким взглядом. В полутьме глаза чуть светились. – Я был секретарем райкома.

– Нет, – откликнулся Лядов. – Таких в секретари не брали. Требовался облик.

– Правильно! – вдруг поддержал его Лаврентий Павлович. – Без облика какой может быть руководитель?

– Я был доцентом кафедры марксизма-ленинизма, – признался Феничка и лукаво усмехнулся. Оказывается, он умел лукаво усмехаться.

И тут слабый отблеск из-за занавеса упал на голову Фенички, вспыхнул искоркой, и громадный заброшенный цех на мгновение осветился алым отблеском адского пламени.

– Ура! – закричал Феничка. – Ура. Карета подана, господа присяжные заседатели. Вы не узнали меня, любимого героя своих детских лет, но я на вас не обижаюсь. Пошли, открывайте занавес и шагайте. Смело. В нашем распоряжении всего две минуты. До свидания, товарищи, – торжественно произнес Феничка и оттянул на себя край занавеса.

Свет оттуда раздражал, он был болезненным и мерцающим.

Агенты Берии задержались, не решаясь сделать шаг.

– А ну, пошли! – крикнул Берия, словно на лошадей.

Как ни странно, этот окрик воздействовал, и шахматисты дружно, парой, как малыши в яслях, шагнули к свету и исчезли, поглощенные им.

И тут же Феничка отпустил занавес.

Свет из-за занавеса тускнел, пока не пропал.

– Славно потрудились, – сказал Феничка. – Какие планы на будущее?

– Через три дня должны возвратиться, – сказал Берия. – Если операция «Гадюка» увенчается успехом.

– То есть если они возвратятся – хорошо, а если не возвратятся – еще лучше?

– Нет, –

задумчиво ответил Берия. – Я не планирую их ликвидировать. Если они выполнят задание – пускай живут. Если решат остаться там, то через три дня помрут. Для меня это будет ударом.

– Доктор сказал? – Феничка был в курсе многих дел Берии, и Лаврентия Павловича это не удивляло и не сердило.

– Доктор сказал. Это его вакцина.

– Ценный фрукт – этот доктор.

– Мне он не нравится, но я пока не могу себе позволить...

– …его ликвидировать, – закончил Феничка фразу за Берию. – Потому что он единственный, кто может сделать вакцину. А мой уважаемый собеседник не исключает, что вакцина может понадобиться и ему самому.

– Если рейд моих шахматистов провалится и если вакцина будет действовать дольше...

– Добро, я устал, мне надоели ваши заморочки. Идите в Смольный, товарищ вождь. Планируйте великие дела. Сколько еще консулов осталось?

– Не говори глупостей.

– А я ничего другого не умею.

Егор отпрянул за колонну, Берия в сопровождении двух охранников быстро прошел к выходу из здания.

Стало тихо.

Потом послышался голос Фенички:

– Вылезайте, лапушки, вылезайте, милые, порадуйте стариковское сердце.

В ответ раздался детский смех.

Егор выглянул из-за колонны.

Феничка стоял на открытом месте, расставив руки и ноги, и был похож на пингвина.

А у его ног прыгали и пели две маленькие девочки в кружевных платьицах, что было совершенно немыслимо, так как дети в Чистилище не попадают. А если и встречаются, старше десяти – когда человек уже догадывается о существовании смерти.

Феничка раскачивался, как игрушечный пингвин, и тоже танцевал, неуклюже и уморительно.

– В саду родилась елочка, – пели девочки.

– В саду она росла, – вторил им Феничка.

На полу что-то шевелилось – и с некоторым ужасом Егор увидел, что несколько крыс тоже танцуют с девочками, перебегая между детских ножек и даже становясь на задние лапки.

Это был веселый, хоть и несколько жутковатый праздник, Егор непроизвольно сделал шаг вперед, не заметив, как покинул спасительную тень, и Феничка крикнул ему:

– Молодой человек, а молодой человек, присоединяйтесь к нам. Судя по всему, вы отличный танцор.

Девочки, завидя Егора, подбежали к нему и потащили на центр танцевального круга, вцепившись в брюки.

И тогда Егор догадался, что это вовсе не девочки, а две одинаковые лилипутки.

– Все в круг, все в круг, с нами наш веселый друг! – распевал Феничка.

Волей-неволей Егор был вынужден принять участие в веселье, правда, душа у него не лежала к танцам, но важнее всего было не испортить отношений с Феничкой.