Операция "ГОРБИ"
Шрифт:
— И вы? Рядом со мной?
— А что, есть варианты? Может, предложете мне влезть на крышу?
— Скажите хотя бы, кто вы?
— Зовите меня… Роберт. Просто Роберт. А как ваше имя?
— Ирис.
— Впервые слышу.
— Мамина идея. Она — армянка, а у нее на родине девочкам принято давать имена цветов.
«Икарус» запыхтел, загудел мотором, чихнул и, выпустив кольца сизого дыма, начал выруливать на автостраду. Мимо поплыли веерные пальмы и смешные прохожие в солнечных очках и огромных соломенных шляпах, спешащие к морю. Экскурсовод в посвистывающий микрофон монотонно
Лишь к полудню экскурсанты прибыли на высокогорное плато. Здесь автобус отправлялся на стоянку, а туристам предстояло дальше на собственных ногах карабкаться в гору, продираясь сквозь чащобу орешника и можжевельника. На знакомство с водопадом отводилось целых пять часов! За это время группа самостоятельно должна была пообедать в высокогорном ресторане, а затем вновь собраться у автобуса, чтоб через долину Привидений отправиться домой.
Водопад находился в тенистом лесу, и пробираться к нему следовало через сухие поваленные деревья, через заросшие мхом пни и прочий бурелом, а также чавкающие под ногами зеленовато-бурые лужицы и болотца… Где-то далеко внизу оставались золотистые ржаные поля, зеленовато-бурые табачные плантации и сочные виноградники с янтарно-опаловыми гроздьями.
— Может, перекусим с дороги? — предложил Ирис ее спутник. — Можно заказать шашлык. Вы голодная небось.
На залитой крымским солнцем горной площадке стоял деревянный домик — теремок с флюгером в виде золотого петушка. В домике, судя по всему, находилась кухня и подсобка для официантов. Само кафе располагалось на открытом воздухе. Над квадратными деревянными столиками, покрытыми красной клетчатой тканью, возвышались резные деревянные шатры-крыши. Посетителей почти не было, только двое загорелых упитанных мужчин вальяжно покуривали кальян.
— Ну разве что… только чаю… — растерянно пожала плечами Ирис.
Черноглазый повар в цветастом фартуке ловко, словно жонглер, поворачивал на углях аппетитно подрумянившийся бараний шашлык, и брызгал на него водой, чтоб мясо не подгорело. Бараний жир шипел и стекал на угли. От шашлычницы тянулся сизый дымок с ароматом можжевельника.
— Крымский чай с горными травами принесите… и меду… — Роберт вопросительно посмотрел на подошедшую официантку в красном фартуке и шапочке.
Официантка белоснежно улыбнулась.
— Что принести к чаю? Могу рекомендовать рахат-лукум, Халву с орехами, чернослив в глазури, ванильную пастилу, вяленую дыню, золотую курагу, вишню в сахаре…
Вскоре на столике появился пузатый чайник с «восточным» золотым орнаментом, две узорчатые пиалы, вазочка с вяленой вишней и орехами в сахарной пудре. Горный мед напоминал янтарь. В золотисто-лимонном чае плавали лепестки каких-то го лубеньких и красных высокогорных цветочков. Ирис схватилась ладонями за горячую пиалу и почувствовала тонкий аромат мяты.
— Чем вы
Ей стало неловко. Соврать, что она все еще учится на журфаке МГУ? Но она не умеет врать. Признаться, что она не учится нигде и сидит на шее у родителей? Стыдно. Рассказать правду? Про диссидентов? Не поверит и сочтет ее сумасшедшей.
— Да, — с тяжелым вздохом ответила Ирис, — я учусь на Журналистку.
— Ого! — Роберт восхищенно улыбнулся. — Хороший выбор! Престижная работа. Да у вас и внешность — красавицы, телеведущей! Но почему с таким вздохом вы об этом говорите?
Ирис осторожно сделала пару глотков. Высокогорный чай обжигал гортань.
— Я успела разочароваться в этой профессии. Нет там никакого престижа. Никакой красоты. Только грязь политической пропаганды.
Она схватила тонкими пальцами сушеную вишню и отправила ее в рот. На пальцах осталась липкая сахарная пудра.
— Да? А меня учили, что очерк — это тот же рассказ, только в газете.
— Я тоже так думала. Поступала на журфак, наивно считая, что журналистика подобна публичной литературе. Но оказалось, что в этой профессии нет ничего, кроме грязной политики. Нас заставляли писать заметки о «холодной войне». О гонке вооружений. Об угрозе ядерного конфликта и гибели цивилизации. Нас заставляли делать курсовые работы про войну в Афганистане, и про другие «горячие точки». И мне это все осточертело! Понимаете? О-сто-чер-те-ло!
Ирис допила одним глотком чай и отвернулась, давая понять, что больше развивать эту тему она не намерена.
— Пропаганда — страшная вещь, как кривое зеркало, — Роберт понимающе кивнул. — Мы живем в мире кривых зеркал, бесконечных отражений. Я вижу, вы, Ирис, тонкая натура и, должно быть, очень любите искусство. И кто бы мог подумать, что сегодня искусство начало управлять даже политикой! Во всяком случае, за рубежом.
— Каким образом? — Ирис схватила еще одну вишню в сахаре и бросила в рот.
— Если бы не Джордж Лукас и его гениальный фильм «Звездные войны», то у президента Америки не было бы никакой программы СОИ…
— Откуда вы знаете?
— Из надежных источников. А вот вы наверняка не знаете, что Рональд Рейган, до того как стал президентом США, был вовсе не Рейган. Он был голливудский актер Рональд РИГАН. А президентом он уже стал как РЕЙГАН. А знаете почему? Потому что слово «Рей-ган» означает по-английски «лазерное оружие». Видимо, это то самое космическое оружие, из которого супермен Рональд РЕЙ-ГАН собрался расстрелять Советский Союз…
— Но это же сенсация! А вы не врете?
Знаменитый голливудский кинорежиссер Джордж Лукас, автор киноленты «Звездные войны», вышедшей на экраны в 1977 году, и не догадывался, что образы его фильма станут инструментом политики. Кинокритики назвали Д. Лукаса в прессе «создателем новой религии о борьбе империй добра и зла». Очевидно, что и эти отзывы, и сама кинолента «Звездные войны» пришлись по вкусу военным аналитикам. Мир артефактов начал перекладываться на язык военно-тактический.