Операция «Гроза плюс»
Шрифт:
— Ниида, — сказал я, — научи Илью Алексеевича меж языку.
Она совершенно естественно кивнула, потом прикрыв глаза, подумала и сказала, — Хочу Илия Лексеевич учить Нииду ваш язык. Хочу делать с человек Павел хороший разговор…
В этот момент негромкие разговоры на соседнем диване стихли, и к нам подсела мадам Славина.
— Ниида, — сказала она, — расскажи нам про ыых? Что они делают, где живут, на кого охотятся?
Посмотрев на меня и увидев мой одобрительный кивок, Ниида сказала, — Ыых живут в гора. Ыых умный — да, быстрый — нет. Ыых — хороший. Ыых — убивай, баран — да, козел —
— Вот и рухнул миф о глупых и кровожадных неандертальцах, — с иронией сказал доктор Юринский, — А вообще, это на удивление крепкий и здоровый ребенок. Хотел бы я глянуть на ее соплеменников постарше возрастом, поскольку этот ребенок отличается от своих сверстников из нашего времени только особенностями внешности, и немного большей физической силой. Подумаешь — пятая раса — старокавказская.
— Василий Андреевич, — сказал я, — сходите на той стороне в горы — посмотрите. Уже завтра. А то мы тут засиделись, товарищи ученые. А нам дело делать надо. Базовый лагерь собран, на ту сторону переброшена одна «вертушка», а егеря установили периметр безопасности. Вперед, и с песней, товарищи, как говорят в народе…
11 августа 1940 года,
08:05. СССР. Москва. Центральный Аэродром имени Фрунзе.
Летчик-испытатель Евгений Георгиевич Уляхин
Едва лишь шеф-пилот КБ Поликарпова Евгений Уляхин переступил порог проходной Центрального Аэродрома имени Фрунзе, как его остановил подтянутый сотрудник ГУГБ НКВД с тремя кубарями в петлицах.
— Уляхин Евгений Георгиевич? — спросил чекист, сухим и скрипучим голосом, с немного неприятным прибалтийским акцентом.
— Да это, я, — ответил летчик, почувствовав, что в горле у него неожиданно пересохло. Пусть он не чувствовал за собой никакой вины, но определенная жутковатая аура, витающая вокруг сотрудника органов, не способствовала душевному спокойствию.
Но к удивлению, как самого летчика, так и окружающих, фраз типа: «вы задержаны», «гражданин пройдемте», «прошу следовать за мной» — не последовало. Вместо этого чекист достал из планшета простой почтовый конверт без марки и сказал, — Товарищ Уляхин это вам. Мне поручено доставить и проконтролировать исполнение.
Разорвав конверт, летчик вытащил из него сложенный вдвое листок бумаги, на котором неровным шрифтом печатной машинки было выбито:
— В целях выполнения особо важного государственного задания Уляхину Е.Г. поручается немедленно перегнать самолет И-180 М-88 N 25211, находящийся на заводе N1, на аэродром ЛИИ ВВС в Кратово. По прибытию к месту назначения самолет и летчик поступают в распоряжение старшего майора ГУГБ НКВД П. Архипова.
И подпись красным карандашом в правом нижнем углу, — И. Ст.
Очевидно, что сотрудник НКВД, особенно, такой нарочито колоритный, действует на производственные процессы как скипидар на муравейник. Все немедленно начинают суетиться и изображать трудовую активность. Евгений Уляхин уже начал опасаться, чтобы скорость
Уже когда летчик надел парашют, и собирался подняться в кабину перед запуском двигателя, чекист неожиданно подошел к нему вплотную и тихо сказал, — Товарищ Берия просил вам передать, что возможно этим делом вы спасете жизнь себе и многим хорошим людям. Он пожелал вам всяческих успехов.
Взревел мотор и окрыленный чекистским напутствием Евгений Уляхин вырулил машину на старт. Полет прошел без особых происшествий, да и лететь то было меньше четверти часа.
В Кратово его уже ждали, дежурный по аэродрому указал ему на дальний угол летного поля, сейчас уже оцепленный бойцами НКВД. Было тревожно. Никто ничего не объяснял, скорее всего, исполнители и сами не были посвящены в конечный замысел начальства. Зарулив на указанное ему место, летчик заглушил мотор и выбрался из кабины. Коротко взвыла сирена, и по этому сигналу персонал начал торопливо, не оглядываясь, покидать летное поле. По этой же команде чекисты из оцепления повернулись лицом наружу. Все выглядело так странно, что в воздухе откровенно запахло серой.
К Евгению подошел чекист в расстегнутом полушубке и сдвинутой на затылок шапке, возрастом чуть постарше того, что провожал его на аэродроме имени Фрунзе, — Старший майор ГУГБ НКВД Павел Архипов, — представился он, — Ваши документы?
Евгений подал ему командирскую книжку и с каким-то безразличием наблюдал, как чекист листает ее, сверяясь с записями в своем блокноте. Потом командирская книжка вернулась к своему владельцу, а старший майор, козырнув, сказал, — Все правильно, товарищ Уляхин. Должен довести до вашего сведения, что вам поручено выполнять важное правительственное задание, — Павел Архипов посмотрел на часы, — Все, время…
И тут летчик порадовался, что по совету старшего лейтенанта одел в вылет меховые унты и теплую куртку на меху для высотных полетов. Сзади вдруг дохнуло ледяным холодом, и, обернувшись, Евгений увидел раскрывшуюся вдруг дыру, ведущую, как ему показалось, в ледяной ад. Там, под низким серым небом мела поземка, а на летном поле, закутанные в брезент, стояли грозные остроносые машины, лишь отдаленно напоминающие современные ему самолеты.
Из дыры выехал бортовой грузовик, отдаленно напоминающий полуторку, из его кузова горохом посыпались люди, которые, откинув задний борт, через «Раз, два, взяли», подхватили хвост его сто восьмидесятки, и занесли его в кузов грузовика. Заурчал двигатель, и чудная машина потащила за собой истребитель в дыру.
Евгений так бы и стоял разинув рот, глядя на это бесцеремонное похищение, но старший майор хлопнул его по плечу и коротко сказав, — Следуйте за мной, — повел летчика туда, прямо в зимнюю метельную круговерть. Там их ждала легковая машина, неизвестной летчику марки, скорее всего заграничной, в которую его вежливо усадили. Оглянувшись, он увидел, как позади захлопнулась дверь в такой знакомый, теплый и ласковый мир.
— Где мы, товарищ старший майор? — спросил Евгений, глядя на проплывающие за стеклом затянутые брезентом и присыпанные снегом острые носы грозных, явно боевых машин.