Операция «Химера»

Дремич Лан

— Извини, — булькнул Рой, когда Ерик недовольно фыркнул. — А ты чего хотел? Ели вместе, выхлоп, соответственно, тоже общий. Все, не отвлекайся.

Свободно общаться с напарником на людях — то же самое, что кадрить двух девиц на двоих. Переглядываться и о дальнейших действиях договариваться сколько угодно можно, особенно, если девицы сами заинтересованы, либо излишне наивны. Тут все прокатит — и звонок любимой приболевшей родственницы, сделанный из соседней комнаты, и срочный вызов на службу, если у одного что–то не складывается, а у второго все

на мази. А вот если девушки хоть что–то заподозрят, тогда лучше вообще не продолжать. Все равно ничего хорошего не выйдет.

И впечатлениями — в обоих случаях — лучше делиться не на месте, а постфактум, когда вдвоем остаешься. Тогда никто из девиц случайно не узнает, что у одной ноги кривоваты, но с пивом потянет, а вторая, хоть и красивая, но слишком серьезная, наверняка потом жениться потребует.

Так и с Ериком. Пока никто ничего не заподозрил, Рою и заминки, когда он на ментальной волне общается, с рук сходят, и всякие не очень понятные действия вроде потери в кармане пиджака перьевой ручки, в озере потом всплывающей. А вот раз уж, наконец, наедине остались, пора сведения прорабатывать, а то опять кого–нибудь в гости принесет.

В принципе, расклад и так уже понятен до прозрачности. В поселке, где наблюдается риск повышенной серости, в общем–то, все пока в порядке. И так оно и дальше предположительно пойдет, до тех пор, пока с выявленным артефактом — природной защитой — ничего не случится.

Некоторые подозрения вызывала лишь невыносимая легкость, с которой найдены подозреваемые, а также большая безопасная неведомая магическая фигня, померещившаяся Ерику в третьем озере.

— Верно излагаю? — сурово спросил Рой нацеливающегося снова надуться напарника.

Обижаться тот передумал, вместо этого сложился в кляксу с неровными краями и послал невнятный отпечаток ускользнувшей ауры, якобы с упомянутой фигни снятый.

На эксперта, даже походного, Рой, если честно, не тянул. Но кое что все–таки умел. Проложил отпечаток защитой, чтобы не навредить, затем активировал выданный счетчик и снял показания с расчетом на водную среду. На особый результат, разумеется, не рассчитывал — сам ведь все проверил на месте, ничего не нашел. С другой стороны, запросто отмахиваясь от якобы не укладывающихся в общую картину деталей и мелочей, долго не проработаешь. Сгинешь — и дело с концом.

Счетчик послушно считал показания. Рой его еще раз подзарядил, для надежности, и проверил повторно.

— Ну что я могу тебе сказать, — вздохнув, поведал он Ерику. — Если бы Золотая рыбка нуждалась в пищеварении, ее экскременты, извини за выражение, именно так и выглядели бы. Почему Золотая рыбка? — переспросил он в ответ на выпущенную струйку скепсиса. — Да потому что она из данной местности ушла еще раньше, чем Тритоны с древнего Кипра.

Ерик озадаченно свернулся в мохнато–кожистую сардельку и принялся размышлять. Вслух, если можно так выразиться, то есть, на самой доступной Рою волне.

С одной стороны, напарник допускал, что у него тоже могли нервишки расшалиться, поэтому

и вышло так эмоционально на остаточные явления отреагировать. С другой — Рой же его не первую сотню лет знает, должен понимать, что если у химеры–оборотня шалят нервы, то уж точно не из–за несуществующих какашек Золотой рыбки, вздумавших фонить через тысячелетие.

С ощущениями Ерика Рой точно спорить не собирался — сам во всем свалившемся на них везении не мог перестать подвох чувствовать. Но и соглашаться не спешил:

— Попробуем не делать резких движений, а для начала собрать ещё побольше данных, — предложил он, пересев из кресла на кровать и погладив Ерика по самому пушистому участку. — Только засыпать не вздумай, давай, бодрись, поработать нужно, — легонько подергал он за шерсть. — Портрет завхоза ты качественно срисовал, теперь задействуем нашу безотказную схему и посмотрим, как он в естественной среде обитания существует. Задание понятно? Выполняй.

Мохнато–кожистая сарделька отрастила тонкую лапку и приложила к полному отсутствию головы с таким же полным отсутствием форменной фуражки. Вообще–то Рой предполагал, что в том месте, куда приложилась лапка, у сардельки находится хвост, но Ерик, видимо, ощущал себя иначе.

Проследив, как тот ловко скрутился в крошечный и очень шустрый шарик, Рой в ответ приставил два пальца к голове на манер цивилизованного военизированного приветствия и дал отмашку. Проводил шарик взглядом до двери, после чего решительно поднялся из кресла. На улице, насколько позволяла разглядеть небольшая щель в занавеске, уже проглядывало солнышко.

Права оказалась Марь Филипповна, дождик не затянулся, намеревался вот–вот закончиться.

А вот Рой, в свою очередь, вознамерился даром времени не терять, и раз уж все равно вынужден ждать в засаде, то хоть постараться выяснить все–таки, в каком десятилетии находится.

В помощники на этот раз он определил себе телевизор.

В инструкции советовалось не принимать слишком близко к сердцу транслируемые изображения — мол, источник еще менее достоверный, чем пляски с машинами и модными тенденциями в одежде. Но с учетом сыплющегося со всех сторон везения, почему бы Рою случайно не попасть на какие–нибудь специальные новости, где рассказывается о важном событии, произошедшем буквально час назад? В принципе, в данной ситуации, Роя устроила бы и суточная задержка. Да хоть годовщина. Только бы упомянули, какая по счету.

Местный телевизор, при изготовлении, очевидно, заявленный как цветной, располагал зеленой частью спектра и щеголял повышенной пузатостью, особенно в плане задней части. Сверху к нему крепилась конструкция, напоминавшая гибрид рогов и телескопа.

Путем нехитрых манипуляций Рой быстро нашел кнопку, с помощью которой данный агрегат включался, а потом, ловко маневрируя конструкцией, нашел целых два рабочих канала. Относительно, разумеется, рабочих, как и все в данной местности. Затем положил руку на переключатель программ и принялся анализировать изображение.