Операция «КЛОНдайк»
Шрифт:
– За твое здоровье! – сказал он наконец и, выпив бокал до дна, молча принялся за еду.
В итоге ужин проходил в некотором напряжении. Есения, сталкиваясь с Леонидом глазами, тут же опускала взгляд в тарелку, а он все никак не мог найти слов, чтобы преодолеть возникшую отчужденность.
Когда они заканчивали есть, в ресторанчике неожиданно появился Филипп, и несколько виновато глядя на грустную Есению, тихо сказал:
– Собирайтесь, пора ехать. Спать, к сожалению, придется в машине. Яхта уже ждет, а путь неблизкий. Чем скорее мы уберемся из Китая,
– А как же ужин, вы же, наверное, тоже голодны? – спросила Есения.
– Спасибо, меня уже покормили, – улыбнулся Филипп.
«Разулыбался тут! – неприязненно подумал о нем Леонид. – Небось, радуется, что удалось выполнить очередное задание руководства, продажная шкура!»
Они вышли из ресторанчика и увидели стоящий рядом с ним новый, отливающий черным, джип с тонированными стеклами. За рулем сидел тот же китаец, что привез их сюда.
«И когда это он успел сменить машину?» – удивился Леонид, а потом подумал, что «джип-ветеран», скорее всего, стоит где-нибудь в гараже неподалеку.
Дождавшись, когда пассажиры рассядутся по местам, китаец рванул с места, следуя одному ему известным маршрутом.
– А куда мы едем? – тихо спросил Леонид у Филиппа, который сидел на переднем сиденье рядом с водителем.
– На побережье Восточно-Китайского моря, там нас ждет яхта, – ответил тот, слегка повернув к нему голову.
– И насколько это далеко?
– А что, в вашей школе географию не изучали? – усмехнувшись, вдруг саркастически спросил его Филипп.
«Ишь ты, оно еще и зубы показывает!» – разозлился Леонид и только собрался ответить наглецу, как неожиданно раздался тихий и холодный голос Есении:
– Попрошу отвечать на вопросы моего мужа, когда он вас спрашивает, и относиться к нему уважительно!
– Извините! Я не хотел никого обидеть, – тут же попытался смягчить свою резкость Филипп, оборачиваясь и почти виновато глядя на Есению. – До побережья нам ехать суток двое.
Леонид, услышав фразу Есении, дающей отповедь начавшему зарываться Филиппу, замер и украдкой бросил на нее взгляд.
Она сидела с сердитым лицом и смотрела мимо затылка водителя на дорогу впереди. Губы ее были плотно сжаты.
Филипп, видимо, уже пожалев о своей язвительной реплике, повернулся к Леониду и примиряюще сказал ему:
– Леонид Аркадьевич, не обижайтесь, я немного задумался – нам предстоит весьма ответственная часть пути.
Кивнув, Леонид посмотрел в окно. Они уже выехали из города и неслись по пустынной дороге.
Глядя на окружающий пейзаж, Леонид еще раз понял, почему на него такие слова, как Монголия и Китай, навевают тоску. И не только потому, что их жители имели настораживающий его разрез глаз, но и из-за ландшафта, который он никогда бы не смог полюбить. Причем, он представлял его именно таким – бескрайняя унылая степь, каменистые участки которой перемежаются с песчаными. Глаз не радовали даже редкие островки чахлого кустарника и пожухшей травы, мимо которых они проносились.
Отвернувшись,
Леонид, тронув ее руку, тихо сказал:
– Поспи, Есения. Здесь места много, положи голову мне на колени и отдыхай.
– А ты? – спросила она, укладываясь боком на широком сиденье и послушно кладя голову к Леониду на колени.
– А я могу спать в любом положении, – успокоил он ее и, улыбнувшись, погладил по плечу.
Есения с благодарностью взглянула на него снизу вверх и улыбнулась в ответ, но, смутившись его слишком пристального и недвусмысленно нежного взгляда, закрыла глаза.
Леонид снял с себя шапку и подложил ее под голову Есении, вызвав у нее еще один благодарный взгляд уже совсем сонных глаз. Тогда он осмелел и обнял Есению, удерживая ее от сползания вниз, когда машина подпрыгивала на скорости, наезжая на какую-нибудь выбоину или ухаб.
Вскоре он тоже задремал, однако, чувствуя спавшую у него на руках Есению, неоднократно просыпался проверить, все ли с ней в порядке.
За окном было черно. Филипп, тоже сморившись, спал, откинув голову на верх сиденья и, широко открыв рот, похрапывал. Один только водитель невозмутимо катил сквозь ночь, зорко вглядываясь «раскосыми и жадными глазами» в освещенную фарами дорогу.
А утром их неожиданно остановил патруль у какого-то небольшого населенного пункта.
Есения пошевелилась на коленях у спавшего Леонида, порываясь встать. Он тут же проснулся и помог ей приподняться.
– Мы уже приехали? – тихо спросил он у Филиппа, который со своего места беспокойно прислушивался к разговору между водителем и полицейским на дороге.
– Я же сказал, что нам ехать почти двое суток, – раздраженно ответил тот, не оборачиваясь. – Черт, что им надо? Не может быть, чтобы нас уже искали здесь…
В этот момент полицейский неожиданно улыбнулся и, протянув документы водителю, козырнул.
Водитель вернулся за руль и, даже не взглянув на своих пассажиров, рванул с места, объезжая на скорости полицейскую машину.
Есения от неожиданности упала на Леонида.
– Осторожней! – сказал в спину водителя Леонид. – Не картошку везешь…
– Не трудитесь! – усмехнулся Филипп. – Он все равно по-русски не понимает.
Есения успокаивающе положила ладонь на руку Леонида, он ее тотчас накрыл второй рукой и замер, ласково поглаживая ее пальцы.
А за окном проносился все тот же унылый пейзаж. Порой в поле зрения появлялись две-три юрты, стоящие недалеко от дороги и окруженные отарами отощавших грязно-серых овец. Иногда на низкорослых непропорционально длинных лошадях встречались всадники, которые останавливались и долго смотрели вслед их машине.
Неожиданно водитель свернул на совершенно разбитую дорогу и, проехав по ней километра два, притормозил у небольшого домика, окруженного несколькими юртами. Откуда-то сразу же набежала ватага ребятишек, которые, обступив приехавшую машину, принялись молча рассматривать сидящих в ней людей.