Операция "Лезвие"

Афанасьев Александр

— Я слушаю… — раздалось в трубке

— Вам нужна помощь? — спросил коренастый

— Да, я не могу найти нужную мне дорогу.

— Хорошо.

Этот разговор, обычный в общем то, на самом деле представлял собой систему паролей — отзывов. Оба — и водитель Шевроле, и водитель Доджа знали что такое безопасность, пусть они были в собственной стране — меры безопасности они принимали такие, как будто они находились в иракской пустыне или, к примеру, в Сомали. Если хотя бы один из них находился под контролем — он бы вставил в разговор слово, означающее «опасность».

Они вышли из машин одновременно — оба неприметные, похожие на фермеров и одетые так же — джинсы, куртки, шейные

платки. Опытный человек, посмотрев на них, сказал бы, что оба они долго служили в армии.

— Что?

— Дело сделано — ответил водитель Шевроле с номерными знаками выданными в Техасе — все намеченные цели стерты.

— Группа?

— Тоже стерта. С концами.

— Точно стерта? — прищурился водитель Доджа

— С гарантией. Человека, который выполнял работу, я знаю больше двадцати лет.

— Есть проблема. Сюда летит группа проверяющих. По нашу душу.

Водитель Шевроле недоуменно поднял брови, ожидая объяснений

— Утечка произошла где то наверху. На самом верху. Группу возглавляет наш человек, но подчистить концы все же нужно. Я займусь товаром, а ты почисти здесь. Тем более, что операция завершена. Товара много?

— Достаточно, за раз не вывезешь. Лисс?

— Пусть сворачивается и уходит. Его зачистят свои же, он больше не нужен. Просто проконтролируй. И займись телкой. Ты знаешь, куда Браун ее спрятал?

Водитель Шевроле улыбнулся

— Знаю. У него берлога на севере. Уайтфиш, Монтана. Осталась от деда. Там, больше негде. Тем более он и вылетал в ту сторону.

— Тогда возьми людей и разберись. Она последняя, у кого есть информация.

— Ей никто не поверит.

— Поверят — не поверят, неважно. Ты знаешь, как решаются такие дела, тут не большое жюри и не суд присяжных.

— Знаю.

— Вот и займись. Теперь, когда Брауна больше нет, телка значения уже не имеет.

— Хорошо?

— Сколько времени тебе потребуется чтобы собрать группу

— Два, может три дня.

— Действуй. Как на твоей базе?

— Нормально. Груз пришел. Очередной…

Водитель Доджа уловил недобрые нотки…

— Помни, для чего мы все это делаем. Со злом можно воевать только методами зла.

— Ты прав…

Где-то в Мексиканском заливе

20 июля 2010 года

Небольшая, кипенно-белая моторная яхта типа «Гранд Бэнкс Седан» — с длинным носом, высокой надстройкой с постом управления на крыше двумя креслами и несколькими креплениями для огромных океанских удилищ вышла из одной из гаваней Майами Бич рано утром, на рассвете. В экипаже было всего два человека — оба относились к непримиримой кубинской оппозиции. Оба они бежали с острова свободы в начале нулевых, перебравшись в Майами на каком то плоту — одни из многих тысяч. Один из них служил в армии и даже выдал какие-то малозначительные военные секреты, вроде того, где расположена его воинская часть, чем вооружена и как зовут ее командиров. Больше он ничего не знал, поэтому от них очень быстро отстали. Кстати, одного из эмигрантов звали Адольфо, а другого — Рамон.

С трудом получив грин-кард, оба они начали работать: один механиком на яхтенной стоянке, второй на заводе, где разделывали аул и готовили из них какие-то супы или что-то в этом роде. Оба кубинца сразу заявили о своей лютой ненависти к режиму Кастро и вступили в одну из общественных организаций кубинских эмигрантов. Ее члены, в ожидании того пока умрет кубинский Команданте развлекались тем, что покупали оружие, сбивались в банды, и устраивали демонстрации. На этих демонстрациях самым популярным плакатом был плакат, изображавший лидера кубинской революции с дыркой во лбу и внизу надпись большими

буквами: «Good commy — dead commy» [Хороший коммунист — мертвый коммунист]. Ждать, кстати пришлось долго — но они ждали, ждали того момента, когда можно будет вернуться на остров, который они никогда не видели вживую и с оружием в руках отнять то что отняли когда то у их дедов и отцов.

Также оба беженца с Кубы начали потихоньку сотрудничать с наркомафией, имевшей в Майами очень крепкие позиции. Они не рисковали, не зарывались, но и не хотели показаться «белыми воронами» подозрительными уже хотя бы тем, что чисты подобно свежевыпавшему снегу. Это тоже могло вызвать подозрения, а подозрений они всеми силами избегали.

Яхта, основным «портом приписки» которой была престижная марина в Анакостии [Это на реке Потомак рядом с Вашингтоном. Очень престижное место] пришла и пришвартовалась на якорной стоянке, где работал один из кубинцев два дня назад, а вчера кубинский резидент в Майами передал кубинцам ключи от этой яхты и приказ. Встреча кубинцев ни у кого подозрений не вызвала — ведь резидент одновременно был руководителем той антикастровской организации, в которой состояли оба кубинца. Их встреча могла заинтересовать разве что DEA, но не ФБР и тем более не ЦРУ. Утром потемну, чтобы не вызвать подозрений, кубинцы поднялись на борт яхты и вышли в Мексиканский залив. Потемну — потому что если бы кто-нибудь увидел, как рабочий верфи выходит в залив на дорогой яхте — заподозрили бы неладное, угон или торговлю наркотиками. И то и другое для кубинцев было неприемлемо.

Истинной цели своего похода они не знали, они знали только точку, в которой должна быть яхта и время, в которое она там должна быть. Все точки были взяты по приборам GPS удобная кстати штука, а смешнее всего то что эту систему придумали американцы, а теперь она используется против самих же американцев.

Смешно, не правда ли…

В назначенной точке один из кубинцев махнул другому, стоящему у штурвала — и тот остановил двигатель. Теряя ход, яхта закачалась на волнах…

— Точно?

— Да точно точно… — раздраженно сказал один из кубинцев.

— Тогда давай.

Пока Адольфо управлялся с яхтой, стараясь удержать ее на месте — Рамон взял тяжеленную, морскую удочку, нацепил на нее в качестве наживки живую пеламиду и забросил ее в океан, поставив удилище в держатель, расположенный на корме. Обычно, при ловле крупных морских рыб яхта движется — но сейчас они стояли неподвижно. Пеламида на крючке, именно пеламида и никакая другая рыба, была сигналом — сигналом для того, или для тех, кто придет из воды…

Он появился из воды меньше чем чрез час — аквалангист, затянутый в черный водолазный костюм советского производства, с маской и дыхательным аппаратом, тоже советским, замкнутого цикла, типа ИДА-71. Как и было оговорено, он всплыл с левого борта, почти без шума. Вскинул правую руку, привлекая к себе внимание…

Рамон и спустившийся вниз помогать Адольфо протянули руки, ухватили аквалангиста и втащили его на яхту, словно громадного морского окуня или акулу, добытую в неравной схватке с морем.

Человек снял маску, осмотрелся по сторонам. На лице Адольфо расплылась улыбка.

— Брат… Фидель…

— Тихо! Все нормально?

— Нормально.

— Вот и не болтай! Помоги втащить!

Уже втроем они втащили на борт небольшой, но очень тяжелый резиновый мешок, который аквалангист буксировал за собой на тросе, на поплавках нейтральной плавучести. При малейшей опасности он должен был перерезать трос — возможно, это и помогло бы а возможно и нет. Как бы то ни было — до цели он добрался.