Операция "Ловец Теней"
Шрифт:
— Тут надо бы поздравить, — сказал я мрачновато, — но кажется, ты, товарищ старший лейтенант, и не рад этому вовсе.
Таран ничего на это мое замечание не ответил. Зато сказал другое:
— Я покидаю Шамабад. У вас будет новый начальник заставы. И ты, Саша, уже успел с ним познакомиться.
Глава 2
— Это, который, с черными волосами? Как там его? — спросил я.
Таран не ответил сразу. Он на несколько мгновений
Теперь ручка снова заплясала в пальцах начальника заставы.
— Старший лейтенант Лазарев Иван Петрович, — кивнул Таран, — его приказом начальника отряда переводят на Шамабад.
— А что это они там терлись с его дружком? Что делали на границе, без документов? И почему ты приказал их отпустить?
Этому вопросу Таран не удивился. Да только я видел по взгляду старшего лейтенанта, что он не хочет отвечать. Вернее даже не так. Он не не хочет. Он не может.
— Я знал, что ты спросишь об этом, — Таран вздохнул. — Знаю, что в сущности, только за этим ты и пришел. Чтобы узнать, что это, мать вашу, такое было.
Таран замолчал. Отложил ручку и сплел пальцы на животе. В глаза мне начальник заставы смотреть не спешил. То ли он и правда задумался о чем-то и оттого глядел вправо, то ли он просто не хотел на меня смотреть. Не хотел, потому что понимал — я жду от него правду. Да только он не может мне дать ее. По крайней мере в полном объеме.
— Да, Толя, — нарушил я тишину, когда она слишком уж подзатянулась.
Таран покивал.
— Я не могу сказать, Саша. Я подписал кое-какие секретные документы о том, что не могу разглашать подробностей.
Я удивился, но не выдал своей реакции Тарану. Раз он сам сказал мне о подписке о неразглашении, значит, он не может сказать. Но может намекнуть. Намекнуть, что в сущности все далеко не так просто, как может показаться.
— А кроме того, — продолжал он, — я пообещал Давыдову, что буду молчать. Даже не так. Поклялся честью мундира. И пусть за разглашение сведений мне грозит статья, все же важнее для меня клятва.
— Честь или собственные бойцы, — сказал я, — вижу, ты сделал свой выбор, Толя.
Тарана, казалось, такой мой ответ обидел. Он на миг вскинул брови, но тут же взял себя в руки.
— Если бы ты знал всю полноту картины, ты бы меня понял. И что-то мне подсказывает — что поступил бы так же.
— И почему же ты так решил? — спросил я.
Таран тяжело вздохнул.
— Я хорошо знаю личный состав заставы. Не сказать, что хорошо, но все же неплохо знаю тебя. Ты человек, знающий простую истину, которая для нас, военных людей, очевидна — важнее человеческой жизни может быть только одно — две человеческие жизни.
Таран глубоко
— Знай ты то, что знаю я, ты бы понял, почему я поступил так, как поступил. Почему мне пришлось отпустить этих лейтенантов.
— По-твоему, личный состав Шамабада должен рискнуть жизнями, чтобы сотни тысяч остались в безопасности.
— Остались живы, — кивнул Таран. — Ведь для этого пограничные войска и предназначены, ведь так? Мы стоим у рубежей Родины, чтобы за нашими плечами обычные советские люди могли жить спокойно. В этом отношении ничего не меняется.
— Ты говоришь очевидные вещи, Толя, — сказал я, — а я спросил тебя совершенно о другом.
— Понимаю, — Таран покивал. — Но больше сказать не могу. Хотя…
Он задумался. Думал долго. Глаза его остекленели. Взгляд будто бы провалился внутрь себя. Внутрь разума начальника заставы.
Я не мешал ему. Только терпеливо ждал, когда же Таран, наконец, скажет свое слово.
— Я не могу тебе сказать все прямо, — покачал головой Таран, — но ты парень умный. Умнее многих. И если приложишь достаточно усилий — сможешь догадаться сам, в чем тут дело…
Он осекся. Поджал губы, пристально глядя мне прямо в глаза.
— Но кое-какую подсказку я могу тебе дать. Могу сказать две вещи: первая — все, что будет на Шамабаде после прихода Лазарева — все это во благо. Даже несмотря на то, как это выглядит со стороны. Несмотря на то, как к этому будешь относиться ты и остальные парни с Шамабада.
Я нахмурился. Но вновь ничего не ответил.
— И второе… — сказал Таран и замолчал, как бы подбирая слова. Подумав так несколько мгновений, он, наконец, продолжил.
И то, что он сказал мне, показалось бы человеку, совершенно непричастному, каким-то бредом. А может быть, шифром.
— Засада, — начал он, — ловушка, Шамабад…
Взгляд его стал жестче и холоднее. Напряженнее. Он стал таким, будто начальник заставы не перечислял мне странные, на первый взгляд никак не связанные друг с другом по смыслу слова, а шел босыми ногами по стеклу. Будто каждую секунду он рисковал упасть и погибнуть.
— … компас, камень… — Толя насупил брови, — … призраки, пересмешник.
Я не нарушил молчания. Не отвел от глаз Тарана своего взгляда. Я просто сидел и быстро соображал. Переваривал информацию, что только что смог дать мне Таран.
— Это все, Саша, — наконец сказал он, — но даже о том, что я тебе сейчас сказал, ты должен молчать. От этого зависит моя жизнь.
— Я буду молчать, — повременив, ответил я. — А еще докопаюсь сам. И никто не узнает, что ты дал наводку. Спасибо.
Таран ничего не ответил, но кивнул. Потом снова, в неведомо какой раз вздохнул.