Операция Наследник, или К месту службы в кандалах
Шрифт:
— Идите, идите, — замахал на него руками Дурново.
Фаберовский вошел, складывая газету и засовывая ее за пазуху, и почтительно уселся на указанный ему стул.
— Послушайте, я не понял ничего, что наговорил мне ваш подельщик, — сказал Дурново.
— Особным даром разуметь то, что говорит или пишет Владимиров, обладает только пан Рачковский, — согласился Фаберовский.
— Хоть вы можете объяснить мне, что произошло в Лондоне?
— А кто есть вы?
— Да я же директор Департамента полиции! — обиделся Дурново.
— Нас отправят до Лондону?
— Ой, только не надо опять про Лондон и про огурцы! — замахал руками
— Как пану будет угодно. Рачковский обманом вовлек нас в злодейские убийства и в месте, о котором ваше превосходительство просил не говорить, посланный им человек при нашем невольном пособничестве совершил преступления, приписанные некоему Джеку Потрошителю.
— Я читал в газетах, что одну жертву задушили ее же кишками, а другую нашли с собственной головой в руках. Только зачем это могло понадобиться г-ну Рачковскому?
— Видете ли, ваше превосходительство, я сам толком не ведаю. Он утверждал, что для его планов потребен на посту комиссара полиции не Чарльз Уоррен, а Джеймс Монро, и мы при помощи организованной мною вокруг убийств газетной компании добились этого. Но до самих убийств мы с паном Владимировым никакого отношения не имели.
— Подождите, — оборвал его Дурново, глядя в окно на площадь. — Если я не ошибаюсь, это карета Николая Дмитриевича.
Спустя несколько минут лакей доложил о прибытии действительного статского советника Николая Дмитриевича Селиверстова. Появление этого человека здесь, в квартире у министра, многое объясняло Фаберовскому. Когда они с Владимировым бежали из Англии, обложенные со всех сторон полицией и врагами, именно Селиверстов, злейший недруг Рачковского, должен был встретить их в Бельгии и обеспечить им безопасность. Но по его нерасторопности прямо на пристани в Остенде они попали в руки людям Рачковского и оказались в Якутске, а Селиверстов даже не попытался предотвратить этого. Теперь же ему, наверное, понадобились их услуги в борьбе с заведующим Заграничной агентурой в Париже и он вернул их обратно в Петербург.
Фаберовский отошел в сторону и встал так, чтобы вошедший не сразу заметил его.
— Кто это, Петр Николаевич, у вас в приемной сидит? — спросил Селиверстов у Дурново, кивая через плечо на дверь. — Уж не господин ли Владимиров?
— Он самый. Дурак какой-то, честное слово.
— Э нет, не скажите! — возразил Селиверстов, все еще не замечая Фаберовского. — Кто подстроил так, что на пристани Остенде агенты Рачковского оказались раньше меня? Ведь им вовсе не должно было знать о том, что господин Фаберовский будет вывозить убийцу и всех прочих из Лондона в Бельгию! Я уверен, что Владимиров только прикидывается идиотом, а на самом деле важнейший агент Рачковского. Вот скажите мне, Петр Николаевич, как это он нашел в Лондоне беглого матроса Курашкина с броненосца «Петр Великий» — через шесть-то лет?
— Давайте проверим, — предложил Дурново. — Пригласите г-на Владимирова.
— Ваше превосходительство, его нету! — испуганно доложил жандармский офицер.
— Убежал, мерзавец! — стукнул тростью Селиверстов. — Я же говорил!
— Он сидел на диване спокойно, как мешок с отрубями, — оправдывался офицер, — а потом как рванул по лестнице, только его и видели.
— Ну так пойдите и найдите его!
Стоя за спиной Селиверстова, поляк вперил взгляд в директора департамента, который, как-то загадочно улыбаясь, пододвинул к себе вазочку с вареньем. Фаберовский не понимал, куда мог так стремительно сбежать
— Как вы считаете, Николай Дмитриевич, водочку как лучше принимать: под капусту соленую или под огурчики? — спросил Дурново. — И не хотите ли вы, Николай Дмитриевич, откушать со мной водочки?
— Какая уж тут водочка, Петр Николаевич! — расстроенно сказал Селиверстов и подергал рукой за Владимирский крест, словно лента давила ему шею. — Когда у нас прямо из-под носа сбежал опаснейший для нас человек! Поляк с ним убежал?
— Да вот же он, позади вас стоит.
Селиверстов обернулся и молча уставился на Фаберовского, по-лошадиному жуя старческими губами. Он видел поляка очень давно, к тому же со свалявшейся бородой и космами волос Фаберовского сейчас не узнал бы и Рачковский.
— Премного благодарен за все, что вы для нас сделали, — сказал поляк и отвесил старому генералу низкий поклон. — Осмелюсь спросить у вашего превосходительства: для чего мы не были сразу же возвращены обратно до Петербургу? Ведь прошло еще почти полгода после нашего приезда до Бельгии, прежде чем нас отправили этапом с Москвы до Сибири.
— Видите ли, любезный, тогда был еще жив министр внутренних дел Толстой и его превосходительство Петр Николаевич, — Селиверстов посмотрел на Дурново, — не мог противиться его решению. Когда в апреле прошлого года Толстой умер и министром был назначен Иван Николаевич Дурново, мы смогли устроить решение о вашем возвращении, но когда оно было утверждено и началась переписка, ваш этап уже прошел Омолой, далее которого нет, как вам известно, телеграфной связи.
— А теперь, стало быть, связь ту проложили? — закипая, спросил Фаберовский.
— Нет, мы послали письмо нарочным.
— А пред тем этого сделать было не можно?
— Не забывайтесь, сударь! — осадил поляка Дурново. — И вообще, со своей стороны я все сделал, скоро придет моя жена и мы будем ставить клистир ее шпицу. Заберите его, Николай Дмитриевич, отсюда.
— Да-да, конечно, — засуетился Селиверстов. — Вы только сообщите кому следует. А что делать со вторым?
— Когда найдете, всыпьте ему по первое число, — Дурново поднял трубку стоящего на столе телефона и попросил соединить с Петергофом, назвав номер. — Господин Федосеев?! Директор Департамента полиции Дурново. Я хотел бы поговорить с его превосходительством генералом Черевиным. Петр Александрович?! У меня в кабинете находятся те два человека, о которых говорил генерал Селиверстов. Их только сегодня доставили из Якутска. Когда их вам привезти?
Не успел он повесить трубку на рычаг телефона, как два жандарма, грохоча шпорами, внесли в кабинет висевшего между ними Владимирова, на ходу пытающегося допить пиво из трактирного стакана.
— Куда же вы убежали, г-н Владимиров? — спросил Дурново.
— Я отлучился. Только на минутку.
— Он уже сидел в кабаке, когда мы нашли его, — сообщил жандарм.
— Я так и думал.
Дурново отослал жандармов и сказал, обращаясь к Селиверстову:
— Как мне сейчас сказали, г-н Федосеев будет ждать их в Петергофе в походной канцелярии начальника императорской охраны. Но просто так их в Петергоф не пустят, так что вам, Николай Дмитриевич, придется сопровождать их.