Операция 'Ноев ковчег'
Шрифт:
Глава вторая
1
Все было подготовлено, для утряски своих дел Мансур Латыпов выговорил неделю срока. За это время он успел побывать в горных районах Чечни, встретиться с Шамилем Басаевым и Хоттабом. Проделал он это тайно, хотя красный свет на блокпостах перед ним не зажигали - благодаря спецпропуску от генерала Бордовских, который привез его посланник, Шепелев. Сам Шепелев всю эту неделю провел в Нальчике, подготавливая детали операции. О вояже Мансура к Шамилю он догадывался, так было надо по плану, но он не мог на расстоянии контролировать все действия своего агента, поэтому в донесении к Бордовских его аналитический отчет о возможном характере развития событий был не полным. О чем Латыпов беседовал в Шамилем и Хоттабом?
Генерал Ларв Бордовских был недоволен. Со своим "бесшумным" помощником, подполковником Логиновым, он обсуждал просчитываемые варианты в дальнейшем поведении Латыпова.
– Мы знаем его пятнадцать лет, - говорил Логинов.
– Не исключен ряд отклонений в его поведенческих линиях. Предположим, он уже сам просчитал все варианты. И решит выйти из игры. Остаться у Шамиля - не останется, разве что на время, но уйдет в Пакистан или в Саудовскую Аравию И там и там у него обеспеченные тылы.
– И откажется от миллиона долларов?
– спросил Бордовских.
– Вы не знаете Латыпова. Кавказцы делятся на два типа людей. Или слишком благородные и гордые. Или последние сволочи и мерзавцы.
Мансур относится к последней категории. За долларами он полезет в лужу, зубами. Нет, он не уйдет. Он будет работать с Шепелевым до конца. Но свою маленькую игру поведет обязательно. Но ведь нам и нужно, чтобы он был крепко-накрепко связан с Шамилем и Хоттабом. Главное, чтобы не переиграл.
– Конечно, - кивнул Логинов.
– Но у меня в оперативной разработке находится еще одни потенциальный исполнитель операции "Ноев ковчег". Русский, которого можно будет использовать вслепую.
– Русский нам не подходит, - отозвался Бордовских.
– Ни еврей, ни татарин.
– Он может работать в контакте с Латыповым. И контролировать его. Кроме того, этот человек не имеет к нашей "Организации" абсолютно никакого отношения.
– Кто это?
– на всякий случай спросил генерал.
– Некто Днищев. Сергей Днищев.
– Знаю, слышал, - вновь кивнул Лавр Семенович.
– Из "Русского Ордена". У меня недавно состоялась беседа с Алексеем Кротовым, он входит в руководство этой организации. Видишь, не такая уж она и законспирированная. У нас там тоже свои люди имеются.
– Как и у нас - их, - не меняясь в лице сказал помощник.
– Я к чему веду? Таким образом, если умело привлечь к операции "Ноев ковчег" этого Днищева, то мы решим сразу две задачи. Первая - профессиональное исполнение, причем наши люди здесь не будут замешаны. Вторая - если всплывет имя Днищева, вслед за именем Латыпова, то удару будет подвергнут именно "Русский Орден", а не наша "Организация".
– Логично, - согласился генерал.
– И третье, - добавил Логинов.
– Главные исполнители будут все равно уничтожены, поэтому мы ничем не рискуем.
– Я должен подумать, - сказал генерал, откидываясь на спинку кресла.
2
Анатолий Киреевский тщательно изучил ту информацию, которую ему передал Кротов. Все, что касалось Дугина, евразийства и "Черного Ордена СС", созданного еще в 60-е годы Галовиным. За каждой теорией стоят живые люди, поэтому Киреевскому было особенно интересно узнать кое-что из их биографии. Из кротовской объективки вытекало много интересного
В той "нехорошей квартире" в Южинском переулке действительно не знали предела ни портвейну, ни наркотикам, ни сексу, существовал даже обряд инициации - посвящения в члены Ордена, который был до того грязен, богемен, что подробно говорить о нем не стоит. Надо было пройти через мужчин, женщин, шприцы с грязью... Бесспорным лидером этого "Черного Ордена" был Галовин, а хозяином квартиры - Мамлеев. Киреевский подчеркнул одно из высказываний этого Мамлеева, будущего писателя: "Жизнь и метафизика означают одно и то же; жить значить пропитать своим потусторонним
Квартира в Южинском переулке напоминала мир странных героев Достоевского с их богоискательством, сумасшествием и болезненным самоуничижением. Одна девица, посещавшая сей вертеп, как-то привела туда своего жениха. Жених оказался нормальным человеком со здоровой психикой. Побывав в этой компании, он воскликнул: "И это твои великие посвященные? Да они не достойны целовать мои ноги!" На что Мамлеев возразил: "А вот и достойны!" И принялся лобызать его ботинки. Этот маленьких штрих говорит о многом, об эпохе "шизоидного подполья" из которого вышли многие кухонные демократы - шестидесятники. Они не имели интеллектуального выхода своей энергии в те времена, но зато полностью отыгрываются сейчас. Ведь если всмотреться в лица и поступки таких ярчайших представителей демэлиты, как Гайдар, Хакамада, Немцов, Чубайс, Юшенков, Якунин, Бурбулис и легион подобных, то проявится коллективное мурло квартиры в Южинском переулке. Всех их можно отнести к этому "Черному Ордену", хотя фактически они не состоят в нем.
Так рассуждал Анатолий Киреевский, все больше углубляясь в горячечный бред споров и разборок в Южинском. Так бормотали и кричали о черной магии, о великих алхимиках Средневековья, о мировой энтропии и близком конце Света, о сатанинских ритуалах, которые тут же и приводили в действие. И в будущем они, те кто сумел вырваться из этого смертельного, добровольного эксперимента, кто не спился и не умер, нисколько не отказались от бесовщины, а, повзрослев, предпочли ее более щадящие или закамуфлированные формы. Такие, как, например, евразийство.
В середине 80-х годов в этот "Черный Орден" пришли "Господин Ду" и Гейдар Джемаль, одними из последних. Затем, следуя совету своего Гуру Галовина, они вступили в общество "Память" Дмитрия Васильева. Там они быстро сделали карьеру, войдя в Центральный Совет, поскольку на фоне дремучих "памятников" выгодно выделялись своим интеллектом. Галовин к этому времени уже жил отшельником, Мамлеев уехал в Париж. Казалось, "Черный Орден" прекратил свое существование, но это было не так. От тлел. Джемаль и Дугин решают обкатать свои идеи на "человеческом материале", который в любом случае даст всходы, посей в нем "Протоколы сионских мудрецов" или идеи Ким-Ир-Сена. Очевидно, их хитроумные планы распространялись и дальше, поскольку к этому времени относится их знакомство с некоторыми спецслужбами, в частности, с генералом (тогда еще полковником) Лавром Бордовских. Но в "Памяти" им развернуться не дали. Васильев, почувствовав в них соперников, обвинил двух "чернокнижников" в "жидовстве" и выгнал. Тогда Дугин полностью погрузился в свои теоретические разработки евразийства, а Джемаль занялся идеей всемирного переустройства.
– Бесы!
– произнес Киреевский, вывел это слово на полях ориентировки и жирно подчеркнул два раза. Затем он вновь обратился к их биографиям, уже предполагая, что связь между ними и спецслужбами далеко не закончилась, а напротив, превратилась в странный теоретически практический симбиоз. Он знал, что тайные силовые государственные организации всегда, во все времена и во всех странах опирались и будут опираться на такие же тайные чертовские общества. "Черный Орден" не исключение.