Операция «Остров Крым»
Шрифт:
– Ты что, хочешь сказать, здесь еще кто-то будет?
– Может быть, и нет. А может быть, да.
– Из-за твоего «может быть» Козырев должен провести оставшийся день в одной каморке с трупами?
– Гия, мне это решение нравится не больше, чем тебе. Но другого выхода у нас нет.
– Спрячь его в аппаратной, если тебе так хочется его спрятать.
– Тратим время, – Верещагин снял с кресла матрас, оставив голый никелированный каркас.
– Почему? – крикнул Георгий. – Чтобы не нервировать твоего осваговца?
– Нет, – Верещагин
Берлиани грязно выругался по-грузински и подхватил мебельный скелет. В коридоре он встретил Сидорука, разматывающего пожарную «кишку». Нужно отовсюду смыть следы крови. Чтобы никто не узнал про маленькую комнатку в замке Синей Бороды. Девять трупов, один пленный и один раненый.
Пригнувшись, он вошел в дверь генераторной, бухнул железку в угол. Рядом Артем разложил матрас. Удобное ложе для Володьки. На мертвецов, в конце концов, можно не обращать внимания. Володьке, прямо скажем, будет не до них…
Он уже не стонал, притих. То ли вошел в ступор от боли, то ли подействовал морфин, который вколол Верещагин.
Вколол не раньше, чем разделся. Правда, разделся он довольно быстро. Не запачкать одежду кровью чертовски важно, потому что в ближайшее время действительно бог знает, кто на них может свалиться, и все следы нужно как можно быстрее уничтожить.
О, нет, он очень умело ввел морфин, у него была легкая рука, и в его глазах темнела отраженная боль, но Георгий знал: кто бы из них ни упал раненый, Арт действовал бы точно так же – он все равно сначала вспомнил бы о том, что следы необходимо уничтожить, а концы – спрятать в воду…
– Нести его? – спросил Хикс. Томилин стоял на подхвате.
– Погодите, – сказал Верещагин. – Мы ничего не забыли?
Забыли, подумал Георгий. Ничего, сейчас он вспомнит…
– Твой пленный, Гия. Где он?
– Здесь, – Князь кивнул на дверь в генераторную.
Спецназовец был связан и еще не пришел в себя – Берлиани очень крепко саданул его по голове…
– Это хорошо, – сказал Арт. – Хорошо, что он здесь…
– Ты что, – Берлиани сглотнул, – и впрямь собираешься…
– Мы не можем брать пленных, Князь.
«Лучше бы я его убил, – подумал Берлиани. – Лучше я сам, в бою, чем Арт – вот так, сейчас, полуобморочного, как барана…»
– Ты не можешь так поступить, – прошептал Георгий.
Артем снял свой «стечкин» с предохранителя. Поднял голову, посмотрел на Берлиани. Показал на распростертое у стены тело Даничева.
– Могу.
– Это подло.
– Сейчас идет подлая игра. И я буду самым подлым человеком на свете, если это поможет мне выиграть.
«А все-таки ты болтаешь. Тянешь время».
– Ты не должен этого делать! Мы солдаты, шэни дэда, а не шкуродеры! Есть Конвенция, и мы должны ее соблюдать!
Верещагин наклонился к сброшенной одежде, вытащил из кармана своих брюк «беретту» и протянул ее Георгию рукоятью вперед.
–
Не оглядываясь, он вернулся к пленному, связанному по рукам и ногам, приходящему в себя и пытающемуся поднять разбитую голову.
Пленный был, наверное, их ровесником, рыжим парнем с вытянутым крестьянским лицом, на высоком лбу выписан наследственный авитаминоз.
Осторожно, даже как-то нежно Арт прижал его голову к полу, к каменной плитке, приставил дуло «стечкина» к затылочной впадине, задрал куртку спецназовца, накрывая его голову и свою руку, и плавно, как учили на занятиях по стрельбе, нажал на спуск…
Тело рванулось один раз. Арт поднялся, на куртке спецназовца начало проступать темно-красное пятно.
Берлиани как стоял, уронив руку с пистолетом, так и продолжал стоять.
Артем прошел мимо него.
– Несите Володю, ребята. У нас все готово.
– Погоди, – Георгий сглотнул. – Нужно их чем-нибудь закрыть.
– Верно. Ту ковровую дорожку, что мы убрали из коридора… давай развернем ее.
Взять под контроль Ялту третьему батальону оказалось проще простого: зашли в мэрию, в полицию, в телекомпанию, ну и дальше по списку. Опасения были напрасны, никто не оказывал сопротивления. Уложиться в расписание, правда, не вышло: все дороги забиты машинами, советская техника создавала пробки то здесь, то там, да еще дорога за Ангарой пошла петлями и крюками, отчего батальон был на месте на три часа позже, чем планировалось. Но то еще ничего, мотострелки, которым велели закрыть горных стрелков в Бельбеке, до сих пор болтались где-то. Если бы крымцы собрались воевать, подумал майор, хана бы нам.
По счастью крымцы воевать не думали. Майор за все полдня с момента высадки вообще ни одного крымского вояки не видел. Он принял у мэра символические ключи от Ялты, расставил посты и распечатал пачку мексиканских сигар в кабинете мэра, про себя размышляя, что ситуация-то идиотская: по сути дела, от Фороса до Алушты идет одна сплошная городская застройка, и взять все это дело под контроль силами одного батальона, расставить блокпосты по уму и все прочее – попросту нереально. С другой стороны, ключевые пункты, как-то: полиция, вокзалы, телефонные станции – тоже штабными стратегами были намечены через известное место. Они вообще в курсе, что тут больше одной телекомпании?
Ну и человеческий фактор никуда не делся. Солдатика, как известно, куда ни целуй – везде жопа. Солдатик все время налево смотрит, а уж со всеми здешними соблазнами…
Словом, Лебедь нарушил приказ и не стал рассредоточивать батальон по объектам. За одним исключением: рота капитана Асмоловского отправилась на Роман-Кош.
На Роман-Кош Глеба ждал сюрприз: там уже обосновалась фронтовая разведка. Навстречу машинам десанта вышел среднего роста и среднего сложения парень, примерно ровесник Глеба, в краповом берете и с погонами старшего лейтенанта.