Операция "Отжать и убежать"
Шрифт:
И, боюсь, мой адъютант был прав.
– Ты уж извини, что все так получается… - С. Улла внезапно перешла на доверительное «ты» и стало как-то подозрительно… - Чуть позже, мы посмеемся над тем, что произошло сейчас, а пока… Я бы не стала так опрометчиво набирать в команду хакданских клонов!
Я едва успел поймать челюсть у самого пола – наша куратор совершенно искренне считала, что мои Синтеты – гордость хакданских клон-технологий!
– Я об этом обязательно подумаю! – Твердо пообещал я, молясь,
«Она мне совсем не нравится…» - Лизка в моей голове тяжело вздохнула. – «Лезет не в свои дела, критикует, вечно ошивается рядом с тобой, хотя у нее своя каюта на крейсере!
«На крейсере на нее ни у кого не встает…» - Достаточно вульгарно влез в разговор Юра. – «Они бухают, а ее появление, для них, как таз холодной воды».
Пришлось попенять обоим своим шизам, чтобы они прекратили обсуждать людей за их спинами.
Даже если эти люди не нравятся даже мне!
А так…
Не много уж нам и осталось-то - один прыжок, а там поворотная точка и «до скорой встречи, баклажанка»!
– Не нравится мне все это. – Освободившаяся Настена подхватила меня под другой локоть и вздохнула. – У меня очень плохие предчувствия! Вот увидите, как только крейсер свалит, так на нас сразу свалится целая свора злых и голодных пиратов!
– Пиратство, в космических масштабах, не экономично… - Вырвалось у меня. – Слишком велики расстояния, слишком дорого обслуживание…
– Не начинай снова! – Ткнула меня локтем в ребра Настена, у которой, к сожалению, изредка романтика затмевала белый свет и ее слегка несло не в ту сторону…
… Что же…
Я проводил взглядом уходящий в разгон крейсер и сладко потянулся – наше совместное путешествие со «сливками общества», слава Звездам, в этом месте прервалось.
Вновь объединив корабли в сеть, прислушался к облегченным выдохам с транспортов и короткие смешки с кораблей вояк.
– «Укумбра», будут пожелания?
Шутники, блин…
– Отставить, «Оллинг»! Меняем план полета. Первым уходит «Укумбр», следом – транспорты, потом мы. Есть возражения?
Я помотал головой, словно кто-то меня мог увидеть.
– Зеленый… Давай точку выхода поменяем, а? – Заскулила Настена в очередной раз. – Ну-у-у-у-у…
– Меняем. – Согласился я.
Теперь мы явимся на рандеву «выше и правее» и немного позже, в аккурат перед выходом вояк.
Даже если нас будут ждать – пусть их, у нас для «ждунов» есть отдельные подарочки, а если никого и нет, то и еще лучше.
– Сорок четыре часа… - Настена откинулась в своем ложементе и облегченно улыбнулась. – Поверить не могу, что мы так просто отвязались от баклажанки! До последнего боялась, что эта сука увяжется за нами!
– Не увяжется. – Юла активировала
Да, красота…
Я прикрыл глаза и «свалился» в «слияние», впитывая варп не только глазами и ушами, но и всеми дополнительными чувствами-сенсорами корабля.
И «волшебным взглядом», в котором внешнее пространство теряло легкую дымку, прячущую от нескромного человеческого взора особое кружево нитей-паутинок, перекрученных и прямых, колечек паучьей паутины, острых лучей и округлых дуг, стремящихся из одной бесконечности в другую.
Нити светились, подмигивали, мерцали и исчезали, возрождаясь то сплетенными в корабельные канаты, то в женские косы, а то в штрихпунктирные линии государственных границ.
Плавность цвета, игра света и теней, краски, видеть которые человеческому глазу в принципе не дано и бесконечность движения.
Варп снова и снова манил меня своей очаровательной простотой ужасной сложности, состоянием вневременья, надвременья и безвременья - одновременно.
Слева и справа билось две тонких жилки, что с варпом не смешивались, но всецело входили в мои пространства, цепляли какие-то струны и вырывались на свободу лишь едва-едва заметно изменив цвет, толщину и плотность.
От одной приятно пахло, вторая была сдержано-агрессивна.
Хмыкнув себе под нос, вздохнул и решил пойти дальше, ведь в каждой, даже самой тонкой линии есть место для целого мира, который надо просто рассмотреть!
Например, вот эта короткая палочка меня упрямо искушает исправить ее кривизну, а для этого надо смотреть «шире и глубже», одновременно!
А еще…
Еще надо как-то воздействовать, но у меня, как назло, кроме тупой и толстой прямой, под рукой ничего нет, а это значит, что надо импровизировать…
Кривизну палочки я исправил, хоть и пришлось изрядно повозиться, ведь тупая прямая никак не хотела истончаться, а на все исправления у меня было ровно одно движение!
Но, там где не может помочь человеческая голова, на помощь приходят человеческие руки, то чутко-легкие, то словно гранитные валуны, оставляющие за собой уродливые борозды в желтом море созревающей пшеницы…
Я вывалился из полусна-полубреда-полумедитации, из тесного пограничного мирка между явью и навью.
В рубке дремали пара синтетов, да дроид-стюард задумчиво пыхтел белыми облачками свежесваренного куафэ.
Вместо бескрайности варпа на экране вертелся незамысловатый скринсейвер, с качающейся на качелях датой и часами.
«Угу. Идиллия»
Хрустнув затекшими суставами, выбрался из кресла и поплелся к себе в каюту, пытаясь понять, как это обе красавицы оставили меня в покое на тринадцать с половиной часов?!