Операция «Пальма-два», или Большое Плавание Рыбаков
Шрифт:
– Не дождетесь! – засмеялся генерал.
Резидент и Власин уселись за дальний столик, друг напротив друга. Андрэ обвел глазами зал и виновато сказал:
– Посетителей нет. Не сезон, мсье. Вы сегодня первый.
– Это с утра-то?
Андрэ тяжело вздохнул.
– Ваши дела идут неважно, Андрэ.
– Такие времена. Кризис. Но я уже переживал нечто подобное… лет пятнадцать назад. И это переживем. Закажете аперитив?
– А как же! Давай «пастис», двойной. Лед отдельно, Андрэ! А то напихаете в стакан!
– Я помню, мсье, вы русский! Лед отдельно!
– Умница.
– Хорошо, мсье. Индейка подойдет? Фирменное блюдо нашего повара, мсье Салье.
– Пусть будет фирменное. Фромаж на десерт. Как обычно. И вино! То самое… Ваше.
– О да, мсье! Только белое сухое. Вы правы. Тут одна русская приходила… красавица. Просто картинка! А к мясу заказала десертное сладкое. У мсье Салье случился сердечный припадок. Но дама настаивала. Прямо скандал!
Генерал засмеялся и похлопал Андрэ по плечу. Тот печально улыбнулся и исчез.
– Вот таковы местные нравы, Саша! Собственно, тебе это не хуже меня известно. Привык, небось?
– Привык.
– Придется отвыкать.
Это было сказано хмуро и веско. Генерал поднял голову и посмотрел Власину прямо в глаза. Полковник сощурился и немного побледнел.
– Скандал с рыбой? – спросил он сдавленным голосом.
– Это лишь повод. Не было бы рыбы, был бы слон.
– Какой слон?
– Все равно какой! Сам знаешь…
– Дело во мне?
– Нет. Во мне.
Власин удивленно дернул бровью. В этот момент Андрэ принес поднос с пастисом и льдом. Он быстро все расставил. Русские сидели молча, ожидая, когда француз отойдет.
– Выпьем? – предложил Андрей Сергеевич и приподнял свой стакан с коричневым напитком, пряно попахивающим анисом.
– Выпьем, – выдохнул Власин.
Они чокнулись и отпили ровно по половине. Генерал удовлетворенно причмокнул, примеряясь, посмотрел на свой стакан и крикнул Андрэ:
– Дружище, приготовьте еще по порции, пожалуйста! Так вот, дело во мне. Тебе такой тип Заболоцкий известен?
– Слышал. Племянник, вроде бы, председателя.
– Не «вроде бы», а самый что ни на есть племянник. И собираются этого Заболоцкого прислать на твое место, а потом и меня подвинуть. Эдак месяца через три. Устраивает такой поворот дела?
Власин пожал плечами и опустил глаза. Он никогда не был откровенен с резидентом, побаивался его. И не без оснований. Поговаривали, что генеральские погоны легли на его широкие плечи каким-то весьма деликатным образом: «подсидел» кого-то то ли в Женеве, в нашей миссии при ООН, то ли в Нью-Йорке, в такой же миссии. Во всяком случае, оперативники рядом с ним подолгу не задерживались: чуть что – и в Москву, в сопровождении «горилл». Мастер провокаций!
– Ты не дергайся, полковник. Вернемся, я тебе документик один покажу. А сейчас поверь на слово – тебя приказано «упаковать» и вернуть в Центр. Черным по белому! Это знаю только я и шифровальщик. Пока.
– Что делать! Приказано – пакуйте.
– А как же! И упакуем! Жене твоей на сборы сутки. И все, брат! Слыхал о сокращении?
– Слыхал.
– А ты еще чего-нибудь, кроме… этого… умеешь делать?
– Кроме чего?
– Шпионить! – генерал сказал это зло, твердо.
Власин
– Давай выпьем, Саша. А то для новой порции на столе места не останется, – предложил Андрей Сергеевич.
Андрэ ловко заменил стаканы и исчез за конторкой.
– Знаю, какие обо мне слухи ходят, – продолжил резидент. – И верно ходят. У меня мышь не проскочит. Так что ты на меня в этом деле положись. Хочешь не хочешь, мы с тобой сейчас союзники. Посуди сам: на кой черт мне надо твою шкуру спасать!?
– Вот именно…
– Соображаешь? Просто мы с тобой нынче как сиамские близнецы. Куда тебя, туда и меня!
Власин кивнул и уставился в тарелку. Ему подумалось, что один раз он уже был в таком положении. Тогда, в Томске, когда везли эту треклятую рыбу, полковник Смолянский, должно быть, так же комбинировал. И почему все это достается ему, Власину? Чем это он заслужил?
– Твои взгляды, Саша, – продолжал генерал, – на жизнь, так сказать, мне доподлинно известны. Думаешь, там, в Центре, в отношении тебя питают иллюзии? Они ведь как думают? Если разведчик, прослуживший за рубежом десяток лет, талдычит то же самое, что и до отъезда в командировку, значит, он или круглый идиот или подлец последней марки. Если идиот – это еще куда ни шло, а если подлец – жди беды! Вот и держат этот главный вопрос на крайний случай. Как ни ответь, все плохо! А твое время, Власин, как раз поспело.
– И ваше?
– О чем я и толкую тебе, сиамский мой близнец.
– Что вы предлагаете? – Власин напрягся и решительно посмотрел генералу в лицо.
– Не то, что ты подумал, полковник, – засмеялся Андрей Сергеевич. – Родину предавать я тебя не вербую. Это всегда в одиночку делается. На кой черт ты мне сдался! Что, у тебя есть секреты, которых я не знаю?
Власин покачал головой.
– Впрочем, был один, – улыбнулся генерал. – Про рыбную карьеру мне в самом деле ничего известно не было. Если бы не твой Петров, как его там…
– Артур Егорович.
– Во-во, Егорыч этот, я так бы и остался в неведении.
– И что же теперь?
– Мысль одна есть. Пикантная.
К столику подошел Андрэ с огромным подносом с двумя тарелками, на которых захлебывались паром жирные куски индейки.
– Давай-ка, брат, сначала с пернатыми разберемся, а потом к нашим делам приступим. Уж очень я голоден! А когда я голоден, на дороге не стой…
Глава 12
Егорыч сидел в автобусе мрачный и трезвый. Репортеры, погрузившие свои вещи, будто назло ему, балагурили и весело шумели рядом. У выхода стоял суровый тип из посольства. Он строго поглядывал на всех, останавливая тяжелый взгляд на Егорыче. Журналистов и операторов везли в аэропорт – должны были устроить на борту специального рейса и всех вместе вернуть в Москву. Егорыч, в отличие от коллег, летел в неизвестность. Скорее всего, его ждало увольнение или, в лучшем случае, перевод на «невыездную» работу и постепенное забвение. Так подступала старость, дыша в лицо тоской и одиночеством.