Операция «Пальма-два», или Большое Плавание Рыбаков
Шрифт:
Старший из особистов махнул рукой в сторону мрачного брюха транспортника, и все трое бойко вбежали по трапу.
Второй пилот стоял рядом с контейнером, похлопывая его ладонью, и бубнил:
– Спит рыбка! Спит! Проснется, на тебе – чужбина!
Старший из штатских строго взглянул на летчика:
– Каждому свое! Кому чужбина, а кому и… Заводите машину. Пора в путь.
– Садитесь на лавки, вдоль бортов, закрепитесь. Полетели! – мрачно козырнул второй пилот и исчез в рубке.
Со скрежетом поехал кверху трап, поглощая острые линии наступившего рассвета утробной теменью
Самолет взревел, вздрогнул и, потряхиваясь на неровностях бетона, покатил к взлетной полосе. Он на мгновение замер, будто собираясь с силами, тяжело выдохнул сизый дым и рванул куда-то в тревожное будущее.
Души штатских будто растеклись по невидимой теперь земле, уходящей назад, цепляясь за то, что им было дано от природы – за твердь. Души потянули за собой тела, и все трое, не успев закрепиться на лавках, кубарем покатились по ребристому металлическому полу. Самолет упруго оттолкнулся от бетона и резко взмыл вверх. Сердца провалились прямо в кишечник. В салоне повис тяжелый дух страха.
А на земле военный диспетчер смотрел в хвост уходящему пузатому транспортнику. Диспетчер стоял у окна в башне и почесывал бритый затылок. О том, что «спепцгрузом» была гигантская рыба, знал даже новобранец, но вслух этого не произносил никто – все же государственная тайна. Диспетчер думал о том, что почти всю свою сознательную жизнь он соприкасался с самыми различными государственными тайнами. По сути, он сам был частью этих тайн. От таких острых ощущений кровь убыстряла свой ход в жилах, температура тела возрастала, мозг заливало жаром. И только подленькая мысль о том, что большинство этих тайн известны всем, от кого они береглись, остужала сознание и унижала профессиональное достоинство.
Как-то, лет пять назад, его свояк приехал из Англии, где обучался полиграфии, и привез журнал. Ему понравились печать и бумага, и он просто не смог пройти мимо. Это оказался каталог советских истребителей и штурмовиков, со всеми их секретными тактико-техническими данными и даже подробными чертежами. Здесь же сообщалось об аэродромах базирования. Стоил журнал около полутора фунтов стерлингов и был куплен свояком на лондонском вокзале в обычном ларьке. Кто-то, уже в Томске, проболтался, что у свояка дома хранится «государственная тайна».
Его арестовали ранним утром. Он так бы и пропал в глухом лагере, если бы такие же журналы не обнаружили почти у всех слушателей лондонского полиграфического курса. А у руководителя, члена обкома партии, даже нашли подробный каталог ракет «земля – воздух» и «воздух – воздух» с фотографиями шахт и транспорта доставки ракет на боевые позиции. Дело тихо спустили на тормозах, но со всех виновных взяли строгую подписку о том, что они не будут рассказывать о прочитанном и увиденном своим согражданам. А вдруг среди них окажется шпион!
К своему несчастью, свояк там же купил набор карт Советского Союза, да такой подробный, что, казалось, любой смог бы найти на одном из листов свой собственный дом, а если вглядеться, то и себя самого. Свояк упаковал
Диспетчер сердился на коварных иностранцев за то, что они обесценивали самое святое, самое дорогое, что было в жизни советского человека – «государственную тайну» его родины.
В башню поднялся сменщик – полноватый немолодой майор. Он с шумом вздохнул. Диспетчер обернулся и кивнул.
– Ну, чего, рыбку-то кормили? – весело спросил майор.
– Кому надо, тот кормил, – мрачно ответил диспетчер. – И не рыбка это, а «спецгруз».
– Да ладно тебе! Этот спецгруз знаешь, как хвостом с голодухи лупит, в ракетном ангаре! Вода во все стороны! Только держись!
– В каком ангаре! Ты чего несешь?
– Дык я туда сейчас заходил! Лупит! Честное пионерское, лупит! Чтоб я провалился!
Диспетчер вздрогнул, лицо покрылось испариной. Он с надеждой заглянул в маленькие веселые майоровы глазки:
– Может, это другая рыба? То есть… другой «спецгруз»?
– Ты чего? Какая другая? Та же и есть! Что я, слепой что ли!
Майор даже присел от неожиданной мысли. Он показал пальцем в окно, вслед ушедшему транспортнику, и замер, не в силах выговорить то, что засело в мозгу.
Диспетчер с отчаянием махнул рукой и выбежал из помещения. Он кубарем скатился по винтовой лестнице и побежал через летное поле к далекому ангару.
Он толкнул огромные ворота и протиснулся в щель. На бетонном полу, рядом с зачехленными ракетами, покачиваясь от живой беспокойной массы, стоял контейнер с рыбой. Брезент сполз в сторону, промок.
К диспетчеру, лениво переминаясь, подошел солдат с карабином за плечом.
– Сюда нельзя! Объект здесь…
– Это чего? – спросил диспетчер, указывая пальцем на контейнер с рыбой.
– Государственный объект! Сюда нельзя! – солдат сорвал с плеча карабин и щелкнул предохранителем.
Диспетчер взялся за голову:
– Что же мы тогда отправили во Францию? Что мы отправили?
Слух об ошибке разнесся по военному аэродрому со скоростью звука. Телефоны раскалились от звонков, люди в штатском и в форме бессмысленно забегали по штабам, ангарам, взлетным полосам. Нашли четырех старослужащих солдат, которые доставляли «спецгруз» к транспортному самолету, и допросили. Самолет тем временем уже сорок минут шел над страной с неизвестным грузом, со всем экипажем, с тремя мрачными бледными типами и без единой секретной бумаги или карты на борту. Близился Урал.