Операция «Призрак»
Шрифт:
– Да, вот еще, друг. Мы с Ириной решили пожениться.
Мгновенно в памяти Ермолая возникла Иринка Лазо: хохотушка-пампушка с васильковыми глазами и льняной косой еще до войны и… худенькая, коротко стриженная с уставшими, злыми глазами в темном платье-сарафане, темно-зеленой блузке и с охотничьим ружьем в руках в Видлицах, и… сосредоточенная, далеко-чужая в вагоне… Проскочили и минуты близости с девушкой…
Но… никакого трепета и волнения он сейчас не испытывал…
Тихо-буднично выдавил:
– Поздравляю, Николай Максимович. Желаю счастья…
Москва,
В типично служебном кабинете находилось трое военных мужчин. Комиссар (по современной воинской иерархии – генерал-лейтенант) Голиков проводил совещание со своим заместителем по западному направлению деятельности, полковником Селезневым, и ведущим сотрудником германского управления, майором Истоминым. Своим приказом Голиков назначил Истомина, крупного широкоплечего мужчину, ответственным представителем Управления в операции по обеспечению сохранности в ходе предстоящей перевозки золотого запаса страны.
Слово сразу взял хозяин кабинета. Прямо за его головой, на стене красовался черно-белый портрет строгого Ф. Э. Дзержинского.
Не спеша и тихо комиссар излагал свои мысли:
– …Основную нагрузку по обеспечению безопасности будет нести НКВД. Но мы должны их подстраховывать, ибо конечная задача у нас одна. Для того чтобы грамотно подстраховывать, нужно иметь полную информацию, во-первых, от наших врагов и, во-вторых, от Госбанка и от НКВД. Информацию как официальную, так и полученную разведывательным путем. Конечно, в интересах дела мы должны делиться с партнерами по операции, Госбанком и НКВД, своей конфиденциальной информацией. Но все должно быть под нашим контролем. Уверен, что наши враги, да и не только они, будут мешать проведению операции. Нам необходимо создать опергруппу. Поскольку НКВД будет осуществлять текущую, повседневную охрану операции, мы должны будем противодействовать разведкам мира помешать и даже, вполне возможно, сорвать проведение операции.
Присутствующие офицеры внимательно слушали.
– Полковник Селезнев, вы должны обеспечить майора Истомина всей имеющейся информацией, так или иначе связанной с операцией.
– Есть.
– Далее, за работниками Госбанка, – продолжал комиссар, – задействованными в операции, начиная с Сапеги, должен быть установлен дополнительный скрытый надзор, надзор непрерывный. За Сапегой, как руководителем операции, особенно, включая его близких и жилье. Это надо сделать незамедлительно.
– В его квартиру поселить оперативника? – спросил полковник.
– Нет, конечно, Сергей Михайлович. Для надзора за жильем привлеките сознательных соседей. Скажем, каких-нибудь пенсионеров, которые постоянно находятся дома. Подумайте сами, перегибать, разумеется, не надо…
Вот и настал долгожданный день выписки из госпиталя!
Все утро веселый Ермолай оформлял документы, примерял и подгонял
Накануне как-то внезапно пропала медсестра Мила. С ней у Ермолая сложились особые, доверительные отношения. Честно говоря, эта девушка, строгая курносая блондинка, ему определенно нравилась.
– Ее срочно отправили в прифронтовой госпиталь, – ответил на вопрос Сергеева заведующий отделением. – И это уже нормально сейчас. К нам почти каждую неделю приходят разнарядки по персоналу.
«И Мила даже не простилась со мной, не оставила адрес, – хмуро подумал Ермолай. – Это значит, – решил, – я ей безразличен… А может, у нее есть парень?..».
Улыбающийся майор Истомин приехал на каком-то пошарпанном серо-грязного цвета легковом автомобиле. Но на удивление Ермолая неприглядное авто без надрыва смогло развить вполне приличную скорость на шоссе Загорск – Москва.
До военного аэродрома, расположенного в районе подмосковного города Щелково, добрались быстро.
– Желаю хорошо отдохнуть, – напутствовал Истомин. – И обязательно сразу в отделе милиции в Ирбите встань на учет.
Ермолай кивнул.
Со словами:
– Это тебе продукты, да и мать угостишь, – майор передал Сергееву увесистый вещмешок.
Ермолай заколебался – брать, не брать…
– Бери, это приказ, – грозно отчеканил майор.
В самолете Сергеев оказался в каком-то темном углу. Поэтому, несмотря на небольшую вибрацию и шум двигателей, быстро уснул…
Во время приземления они попали в неприятную болтанку. В этот момент дали о себе знать раненые плечо и нога.
Уральская земля встретила ярким солнцем, но с небольшим ветром. Ермолай сумел договориться с водителем газона-полуторки и быстро добраться до городской комендатуры.
Дежурный капитан, зевая, долго листал какие-то записи в тетрадке. Затем изрек:
– Звонили про тебя, Сергеев, звонили. Значит так, через час в Ирбит пойдет транспорт, он тебя и заберет. А пока сходи, покури на воле, кавалер, – сказал, внимательно рассматривая орден Сергеева.
– Далеко этот Ирбит находится? – спросил Ермолай.
– Ну… порядка 200 километров. Это четыре часа хорошего хода…
Где-то через полтора часа Сергеев сидел в кабине полуторки. Ефрейтор-водитель попался неразговорчивый, за всю дорогу проронил буквально три слова…
В Ирбит приехали, когда уже на улице начало смеркаться.
– Тебе куда? – пробасил водитель.
Ермолай назвал адрес.
Минут через пять газон остановился у деревянного, выкрашенного в салатовый цвет, дома с палисадником из штакетника.
– Прощевай, – выдавил водитель.
– Спасибо и до свидания, – бросил Ермолай и покинул машину.
Она быстро скрылась на пыльной дороге, Сергеев направился к салатовому дому…
Москва, посольство Великобритании в СССР, кабинет второго секретаря…