Операция "Рагнарек"
Шрифт:
Митя подошел к ней и протянул фляжку в кожаной оплетке.
– Тарас дал, - сообщил он, когда Ксюша, отхлебнув, чуть не поперхнулась спиртом, - сказал, на случай крайней необходимости.
Он замолчал, уставился в огонь и перешел почти на шепот.
– Я ведь сегодня и сам в первый раз не по мишеням стрелял. Только ты ребятам не говори…
Ксюша кивнула и оглядела лейтенанта. Митенька побледнел чуть не до зелени, но, одновременно, как-то вдруг повзрослел, на мальчишеском лице проступила суровая мужская надежность.
– А с этими подонками что? – подошел Быков.
–
– Молодцы, - кивнула Ксюша, - спасибо. А наши что?
– Не знают в Петровске еще, - ответил Митя, - хутор рядом с заставой, вот мы и примчались. А позвонить они, похоже, никому не успели.
– Надо срочно систему оповещения разрабатывать, - заметила Ксюша, - разведка вернулась?
– Не знаю, - покачал головой Митя, - я в этой суматохе телефон потерял.
– Ладно, - кивнула Ксюша, - заканчивайте здесь и срочно в Петровск. А мы уже сейчас поедем. Хватит учиться. Пора переходить к делу.
========== 130. Национальный парк Йотунхеймен. Норвегия. Норвик ==========
Брунгильда, обернувшись вороном, улетела вперед, разведать обстановку, и Норвик с Ингрид шли вдвоем по бескрайнему ледяному полю, даже сейчас, в конце лета, припорошенному сухим колючим снегом.
Белое безмолвие, страшное и прекрасное, окружало их, и Норвику на мгновение стало страшно, словно это Эгиль шагал, утопая меховыми башмаками в шершавой снежной крупке, рискуя упасть от усталости, заснуть, замерзнуть в ледяной пустыне.
– Мечтаешь? – тихо улыбнулась Ингрид. – О чем?
– О тех временах, когда почти все давалось мне трудом и напряжением сил, - неожиданно для себя самого ответил Норвик, - нам слишком легко все достается. Оттого самомнение раздувается, как влюбленная жаба. Это опасно.
– Что это тебя на философию потянуло? – Рысь презрительно повела кисточками ушей. – Боишься?
– Дурак я был бы, если бы не боялся. А ты разве нет?
– Боюсь, - тихо шепнула девушка, - ты даже не догадываешься, чего.
– Так скажи, - бросил на ходу Норвик, - не тяни.
– Мы можем погибнуть, - начала Ингрид, - и я… Ты так и не…
Она решительно тряхнула головой и замолчала.
– Пустое это, - через пару минут произнесла она спокойным голосом, - не ко времени и не к месту.
– Так и не скажешь? – улыбнулся Норвик. – Вот теперь мне точно хочется знать, о чем ты.
– Потом, - пообещала Ингрид, - если выживем. А пока, пожалуйста, забудь.
Норвик молча кивнул. Ему и вправду было любопытно, что имела в виду Ингрид, но сейчас у них были дела куда важнее, а девичьи капризы забыть, как всегда, оказалось легче легкого.
Восточный склон ледника полого поднимался к перевалу. Здесь под тонким слоем снега притаились глубокие трещины, едва заметными морщинками хмурясь на гладкой поверхности, идти стало труднее. Широкие проломы приходилось обходить, чтобы, прыгая, не угодить в следующий, предательски затаившийся в голодном ожидании.
Перевал, крутой и каменистый, темнел в отдалении узкой полосой скальной породы между заснеженных горных стен. Поднимались медленно и осторожно, камни выскакивали из-под ног испуганными кроликами, убегая вниз.
– Врата Ночи разглядываете? – цверг выскочил за их спинами, словно из-под снега. – Стоят пока, ничего им не сделалось.
Он махнул рукой, и его товарищи присоединились к ним, показавшись из-за неприметного валуна, присыпанного снегом. Ворон камнем упал с небес, грянул оземь, и Брунгильда заспешила к спутникам.
– Я – Дарин, - чинно поклонившись, представился цверг, - а это – Строр и Харис.
Норвик и Ингрид обменялись с цвергами приветствиями и поклонами, чин по чину, степенно и важно. Как в старые времена, когда мир не торопился ни жить, ни умирать.
– Мы можем предложить вам кров и безопасность, - Дарин обернулся к Брунгильде, давая понять, что знает, кто из гостей за главного, - но…
– Так далеко гостеприимство заходить не должно, - с улыбкой кивнула Брунгильда, - у нас все с собой.
Дарин повел их к неприметной узкой щели в скале, за которой открывалась обширная пещера, откуда крутая лестница, спрятавшаяся за скальным выступом, вела вниз, вглубь, дальше и дальше – до самых Подгорных Чертогов.
Но на этот раз гостеприимством Радсвинна не воспользовались, устроились в одной из боковых кладовок, где хранились припасы и снаряжение для разведчиков. Цверги пожелали гостям спокойного сна и удалились.
Строр вернулся за ними вечером, когда пробудившийся Норвик уже доставал из походного мешка пакеты с кровью. Цверг был не один. Трое лесорубов из дальнего поселка, отряженные односельчанами в Подгорные чертоги вести переговоры о торговле и взаимопомощи, узнали от «не в меру болтливого» цверга о необычных гостях и их нужде.
– Слыхал я, задача вам предстоит нелегкая, - сказал старший, - древние легенды в наших краях ходят о демоне-кровопийце, что, не просыпаясь, убивает, не выходя из своего логова, смущает неокрепшие души, сеет зло и смуту в наших горах. А еще я слыхал, будто горячая кровь, отданная по доброй воле, поможет вам сразиться со злом.
– Это так, - кивнула Брунгильда, - и мы не забудем этого дара. Если завтра к рассвету будет, кому помнить.
– А этому, древнему, рассвет разве нипочем? – удивился Строр. – Зачем ночью-то идти? Может, проломим вход в пещеру днем, и вся недолга?
– Было бы так легко, проломили бы, - проворчал Норвик.
– Он под землю может уйти, - пояснила Ингрид, - туманом обернуться, слуг себе на помощь позвать. И все это не просыпаясь. Но если…
– Если мы его разбудим, - заключила Брунгильда, - рассвет будет кровавым не только для нас. Ксавьер не зря с нами не пошел, у Всеотца даже сейчас есть власть над кланом, а, если он проснется, она возрастет в десятки раз. Трудно будет Гангрел противиться его воле, и на Ксавьера вся надежда. Может, Нетопырь сумеет их удержать, не допустить, чтобы Дикари превратились в безумных чудовищ, пожирающих все на своем пути.