Операция «Ракета»
Шрифт:
– Понятно, - сумрачно сказал майор.
– Выходит, что он сбежал к швабам?
– Выходит так…
– Не может этого быть, морока-сорока!
– возмутился Федотов.
– Вы не напутали, а?
Ходившие на поиск партизаны еще раз повторили свой доклад.
– Снег там свежий, и следы ясно видны… Прямо в село… Мы было сунулись туда, но вовремя увидели на улицах фрицев… Ушел он к фашистам, это точно…
– Тяжелобольных срочно отправить из лагеря в избушку лесника!
– приказал майор.
– Оставить только дозоры. Если обнаружат немцев, немедленно всем уходить…
В то время, когда Бобров отдавал этот приказ, Иван-Сват сидел в штабе карательного батальона и докладывал немецкому офицеру о местонахождении партизанского отряда. Через полчаса каратели по тревоге выступили к лагерю. Они надеялись, что шпион проведет их партизанскими тропами, что они незаметно пройдут линии дозоров и уничтожат отряд.
Специально для захвата штаба Морского была выделена группа солдат и офицеров. Им уже виделись пачки крон, обещанные за головы партизанских вожаков и Железные кресты за разгром отряда.
Дозорные заметили карателей еще далеко на подступах к лагерю.
– Все уходят со мной, - распорядился оставшийся за старшего Федотов.
Партизаны надежно укрылись в лесу, когда в лагерь ворвались эсэсовцы. Забросав землянки гранатами, они кинулись на штурм. Но в ответ не прозвучало ни одного выстрела. Лагерь был пуст…
Обшарив все землянки и не найдя ни одного партизана, эсэсовцы обрушились с бранью на шпиона.
– Расстреляю!
– кричал командир батальона.
– Обер-лейтенант, не надо кричать… Если вы и шлепнете меня - вас не погладят по головке… Вам было ясно сказано: выполнять мои распоряжения, а вы самоуправствовали и потеряли время…
Офицер выругался и приказал возвращаться в село…
ФРАНК ГОТОВИТСЯ К БЕГСТВУ
Шла последняя военная весна. После февральских снегопадов наступили солнечные мартовские дни. Из партизанского лагеря одна за другой уходили на задания группы диверсантов и разведчиков. Сутками сидели они в засадах возле шоссейных и железных дорог, чтобы добыть сведения о передвижении немецких войск, пускали под откос поезда, взрывали мосты, уничтожали колонны автомашин с техникой и солдатами противника.
Советские войска и первый чехословацкий армейский корпус, под командованием генерала Людвига Свободы, прорвав укрепления немцев в Карпатах, уже заняли Прешов и Брезно. Фронт был в ста километрах от партизанского лагеря Морского.
Советскому командованию в эти дни были особенно нужны точные данные о замыслах противника. И Морской приказал подпольным группам усилить сбор разведданных. Почти ежедневно в Центр передавались данные о численности и дислокации немецких войск в Словакии, о строительстве стратегических укреплений.
7 марта 1945 года Морской передал в Центр: «Зволен, побывав в Братиславе, Нитре, Жилине, Турчианском Святом Мартине, доносит: Братиславу посетил военный специалист газовой войны в чине подполковника (фамилия не установлена). Он посетил Генеральный штаб Словакии и предупредил в форме приказа, чтобы подготовили газоубежища на случай ответного
Братислава объявлена немцами оборонительной крепостью. На улицах делают укрепления. Город готовится к уличным боям.
В немецкой торговой академии, по улице Палисады, делают специальные сооружения под землей для главнокомандующего, который будет возглавлять оборону Братиславы. Из этого района словаков выселили, здесь находятся только немцы».
Через три дня в Центр было направлено новое подтверждение того, что фашисты готовятся к газовой войне: «Всем гражданам Братиславы немецкого происхождения выданы противогазы. Приказано построить газоубежища. Подготовка идет к газам иприт и люизит. Словакам немцы отказались выдать противогазы, мотивируя нехваткой их».
В конце марта резидент партизанской разведки по Братиславе, имевший связи в Генштабе Словакии, подтвердил эти данные и сообщил, что командование фашистской армии в Словакии спешно готовится к газовой войне.
Нужно сказать, что фашисты под страхом жесточайшей расплаты все-таки побоялись применить газы. Ради справедливости добавим, что газовая атака для нашей армии не явилась бы неожиданностью. Наши войска были готовы к «газовому сюрпризу». И в этом была доля заслуги партизанских разведчиков отряда «Вперед».
…Прага в эти весенние дни 1945 года жила ожиданием чего-то необычного…
Франк не находил себе места. Наблюдая за бегущими из Праги семьями крупных немецких чиновников и генералов, он понимал, что приходит конец. А спешный отъезд Скорцени из Праги сказал ему больше, чем последние сводки с фронта.
Франк достал бутылку коньяку, налил полный бокал и не отрываясь выпил. Теперь он все чаще и чаще глушил в себе страх коньяком. Но сегодня и это не помогало. Он поймал себя на мысли, что опустошен до предела так же, как эта опорожненная, ненужная бутылка, которую он держал в руке. Франк бросил бутылку в угол. «Все равно конец… Еще день, два или двадцать - бесполезно… Каждый спасает свою голову… Скорцени обещал головы этих партизанских бандитов… бежит сам… Русские скоро будут здесь, а еще раньше, наверное, в Берлине… Фюрер обманул… Никакого нового оружия…
Он подошел к столу, взял недавно принесенную телеграмму:
«Обергруппенфюреру СС Франку,
г. Прага.
Дорогой Франк!
Ваше письмо я получил. Я знаю, что вы не потеряете самообладания. От обергруппенфюрера СС доктора Кальтенбруннера вы слышали о призыве к иностранным рабочим.
Я уверен, что в эти дни, не позднее будущей недели, нужно ожидать восстания чехов. Меры вам ясны.
Хайль Гитлер!
Преданный вам Г. Гиммлер».
Франк выронил телеграмму.
– Никакими мерами уже не спасешь того, что рухнуло и разбилось, - пьяно бормотал он.
– Русские схватили нас за горло и душат с каждым днем сильнее… В спину стреляют партизаны и подпольщики… Что же будет, если вспыхнет еще восстание чехов?! «Меры вам ясны…» Мне они не очень ясны, господин рейхсфюрер… Не очень… Мне очень ясно, что пора подумать о спасении своей головы…