Операция «Шмерц»
Шрифт:
Тормозят, ведут в палатку. За столом вооруженные бородатые люди в пустынном камуфляже. На столе – огромное количество комиксов, изображающих хохочущих парней, насилующих женщин в хиджабах; машины, давящие арабских детей; бульдозеры, разрушающие каналы и уничтожающие урожай. И на всех этих источниках агрессии холодно
– Вахд, арба, хамса, ашра, сундук эль-берид, шамес, каср, баср, мехид! Зен?! Я аджарец – грузин-муслим. Зен? Слыхали про таких? Зен? Эль-Кагира, эль-Джазир, ас-сайяра, аль-тайара! Зен? [10]
10
Один, четыре, пять, десять, почтовый ящик, солнце, река, море, океан! Хорошо? Каир, Алжир, самолет, автомобиль! Хорошо? (араб.)
По крайней мере, есть шанс проканать под полного кретина. Авось отпустят – чокнутых не судят.
– Ребята! Он свой, он – грузин! – непонятно почему кричит один из бородатых.
– Обрезанный? – грозно спрашивает другой.
– Не успел, – лепечу в ответ. – В Союзе не было принято.
– Раз не обрезанный, значит – не еврей: они все обрезанные, – заключает грозный. – Поможешь нам резать евреев?
– Нет, не могу. Я – журналист. Ничего, кроме авторучки, держать в руках не умею. Вот написать о том, какие вы крутые парни, могу. Только поделитесь своими планами.
– Ну, пойдем, покажем на карте.
Лавры героя всех антитеррористических разведок мира уже кружат голову. После детального
…Снова появляется туннель из красных и синих клетчатых светильников. Всплываю на поверхность. Помещение густого темно-синего цвета. Рядом со мной сидят два самых дорогих мне человека. У них хрустальные, прозрачные головы, осыпанные золотом. Оба похожи на греческих богов с Олимпа. У сына никогда не виданная мною каштановая курчавая борода, у жены – роскошная рыжая грива. Мне кажется, что я с ними разговариваю. На самом деле они мне задают вопросы, а я только киваю утвердительно или отрицательно. Первый восторг обоих от того, что я их узнал, серьезно озадачил: не понимаю, что в этом необычного. Бурное одобрение вызывает и исполнение странной просьбы сына потянуть его за палец.
– Я кто? – спрашивает сын. В полной уверенности, что называю его идиотом, беспомощно мотаю головой.
Опять дурацкий вопрос:
– Ты уже говоришь по-немецки?
Наконец-то до меня доходит, что голос потерян, поэтому вместо ответа с трудом складываю фигуру из трех пальцев.
– Смотри! Он кукиш сложил! Он смог!!! – орет сын. – Ты сможешь, ты всё сможешь. И немецкий скоро выучишь. Ведь ты боец, папа! Ты – настоящий боец. Выкарабкался из такой ямы.
Конец ознакомительного фрагмента.