Операция «Шторм»
Шрифт:
Жаль, что память не сохранила ни имени, ни фамилии этого удивительного человека. Лишенный обеих ног, он еще до прихода немцев в деревню вместе с другими колхозными активистами ушел в лес, став одним из организаторов партизанского отряда. Забрали они с собой женщин, стариков и детей. Увели весь колхозный скот.
Основной лагерь разбили на поляне среди непроходимых болот, а боевая часть отряда разместилась в другом месте. Невозможно было представить себе, какого труда стоило ему передвигаться на протезах по болотам. А
Счетовод рассказывал о своей нелегкой жизни в болотах, о схватках с немцами, о тяжелой дальнобойной батарее, которая находилась от них неподалеку, а сам копался в принесенных нами часах и нет-нет да поглядывал то на меня, то на Фролова, вернее, на клинышки тельняшек у нас на груди. И вдруг сказал:
– А у нас жил одно время ваш парень, морячок тоже. Плотный такой, широкоплечий. Мы еще помогали ему батарею найти.
– Погиб?
– поспешил Фролов.
Немцы сожгли его.
– Как сожгли?
– Сожгли. В сарае. Вон там на берегу… А батарею-то он у них все-таки ухлопал…
Нам нельзя было раскрывать себя. Куда бы мы ни приезжали, среди кого ни оказывались, мы всегда находились на положении инкогнито. Но то, что говорил счетовод, вдруг напомнило нам о Кабанове. Его забрасывали именно в этот район. Стали осторожно расспрашивать, совпадало все: рост, залысина, неторопливость движений и, главное, время пребывания и уничтожения батареи. То был, несомненно, он, наш Леша.
Вот как это случилось.
Партизаны жили настороженно, постоянно ожидая нападения немцев, которые могли нагрянуть в любую минуту. Хоть и надежно укрывали болота, но у немцев были свои люди среди местного населения, хорошо знавшие лесные тропы. Партизаны в секретах стояли и днем и ночью.
Однажды в районе расположения отряда был замечен странный человек. Одет он был в немецкую форму, но на немца походил мало. Один бродил по лесу в стороне от дорог, оброс щетиной и пугливо озирался на каждый шорох. Он был страшно голоден, потому что выкапывал корни, рвал молодые побеги лип и ел. Иногда он подходил к болоту, выдирал пучками осоку и жадно глотал белые корешки, не разжевывая.
Партизаны его окружили. Он и не сопротивлялся, сразу поняв, с кем имеет дело. Говорил «пленник» по-русски чисто, даже несколько окая. Назвать себя он отказался, решительно заявив, что ему не положено этого делать, но сказал при этом, что оказался здесь не случайно, интересует его расположение немецкой батареи, которая находится где-то рядом, но найти он ее так и не смог. «А звать, если нравится, - сказал он, - зовите Лешкой».
У него была маленькая агентурная радиостанция, пистолет и две запасные обоймы с патронами.
Когда его накормили, он тут же уснул и спал часов восемнадцать без просыпу.
Местонахождение батареи партизаны хорошо знали. Они и сами хотели напасть на ее боевой расчет, но не решались: слишком мало у них было бойцов и оружия. К тому же и он отсоветовал:
– Ну чего вам на рожон лезть? Разберемся мы с ней. Подождите немного, - и ушел в лес в указанном направлении, прихватив с собой рацию.
Через несколько часов прилетели самолеты, и батарея, и склады снарядов, и почти весь расчет взлетели в воздух.
Вернулся он из леса сияющий, шутил:
– Вот и все. Теперь можно и до дому подаваться. Только вот надо завтра сходить на батарею поглядеть, как там.
Орудия находились в углублениях. Все было разворочено, завалено, черно.
Партизаны держали постоянную связь с деревней и на другой же день узнали, что туда налетели каратели. Начались аресты, допросы. По полевым дорогам, по лесным опушкам рыскали немцы, и разведчику пришлось задержаться в отряде еще на несколько дней.
Все ему были очень рады. Люди жили почти год без газет, без радио и, по существу, ничего толком не знали о Большой земле. Даже самых мужественных из них и то иногда одолевало отчаяние. А он принес им столько новостей: о нашем наступлении под Москвой, под Сталинградом.
Немцам так и не удалось ничего разузнать. В лес они не пошли. Каратели уехали из деревни, оставив несколько повешенных ни в чем не повинных стариков и старух.
Алексей стал собираться домой. Он хотел оставить партизанам рацию, но работать на ней никто не умел, да и питания к ней было очень мало - один комплект. Пришлось ее утопить в болоте.
Руководство отряда знало, что за ним должен прийти катер. Подробно обговорили все детали его выхода на берег, пошли проводить. Но все это было очень заметно в маленьком отряде. Среди партизан оказался провокатор. Он-то и доложил немцам о месте и времени выхода разведчика.
Немцы выследили Алексея на берегу, среди камней, возле сарая с сеном. Он не подпустил их к себе, стал отстреливаться.
Немцев было много, человек тридцать. Провожавший Алексея партизан попытался отвлечь на себя фашистов, но они бросили против него отделение. Последнему пришлось отступить в лес.
Алексей в это время сумел забежать в сарай. Фашисты долго искали- его на берегу, но, наконец, догадались, где он укрылся, и пошли в новую атаку. Как только первый показался в дверях, Алексей его ранил. И тогда немцы решили зажечь сарай.
Сухое дерево моментально запылало. Фашисты бегали вокруг и кричали:
– Рус, сдавайся!
– Рус, сдавайся!
Но никто не отвечал. Сарай сгорел дотла, а плотно слежавшееся сено сохранилось. Чудом уцелел и обгорелый труп Алексея. Немцы его бросили.