Операция «Соболь»
Шрифт:
Когда мышцы начало сводить от холода, Владимир решил искать место для ночлега. Неподалеку он различил темную полоску. «Пожалуй, это стланик», — равнодушно подумал он и двинулся в ту сторону.
Кружилась голова, в желудке не проходило ощущение сосущей тошноты. Подойдя ближе к черной полосе на склоне, он увидел кусты кедрового стланика. Низкорослые, с густо переплетенными ветвями, образовывавшими что-то вроде свода, кусты были покрыты толстым сугробом. Владимир разгреб снег и протискался поглубже между стеблей. Здесь было теплее. Пригревшись, Владимир, ослабевший от потери крови, уснул.
Проснулся
Что же делать? Он остался в тайге, он ранен, у него нет продуктов, а до ближайшей охотничьей избушки восемь дней пути. Но, кроме него, никто не знает, что человек, прятавшийся в землянке, — шпион, никто не знает, куда он пойдет и что будет делать с соболями.
Владимир решил идти за ним. И если у него нет сил задержать шпиона, он поможет пограничникам.
Как? Этого Владимир еще не знал, но раз он будет следить за этим чужаком, то наверняка подвернется случай оповестить о нем своих.
Юноша вылез из убежища. Рассвело, ветер утих, но тучи плотно покрывали небо, лениво падал частый снег. Стояла глубокая тишина. Тайга дремала. Спали темные ели, укутав ветви сугробами, спали березы, опустив ветви, спали кусты, и неслышно падавший снег убаюкивал их.
Прежде всего Владимир решил подобраться к землянке, узнать, что там делается. Он стал подниматься по откосу. Вчера вечером он, к счастью, поставил свои лыжи за землянкой, и страшный гость не заметил их. У корневища упавшей лиственницы он увидел убитых собак и понял, что произошло. В землянке лежал мертвый отчим. Владимир не подошел к нему.
На полу землянки валялись сухари, мясо, были рассыпаны ягоды. Владимир бережно собрал продукты. Юноша удивился, что чужой человек поступил так опрометчиво и, увозя соболей, облегчил поклажу за счет продуктов. Значит, чужак делает ставку на скорость передвижения. Чем еще можно объяснить такую оплошность. Не глупый же человек этот чужак. Да тут и ума не надо — простой расчет. Быстрота, с которой он может скрыться, — единственный шанс, оставшийся у него.
Став на лыжи, Владимир пошел по чуть прикрытому порошей свежему следу нарт.
Молодой охотник двигался быстро, насколько позволяли ему силы. Мучила жажда от большой потери крови. Но он не ел снега, зная, что снег не утолит жажды. Только к полудню след привел его к роднику, у которого останавливался враг. Напившись, Владимир внимательно осмотрел стоянку. Первое, что заметил Владимир: человек не разжигал костра, но остатки мяса на обглоданных костях свидетельствовали, что его жарили на огне. Значит, пропала надежда, что пограничники увидят дым костра и придут. И еще одно обстоятельство поразило юношу. Он увидел, что враг ухаживал за соболями. Он их не собирался бросать. Он чистил клетки, кормил соболюшек мясом и рябиной. Это было совершенно непонятно. Шпион ухаживает за соболями, кормит их, чистит клетки. Может быть, это все-таки местный охотник?
В раздумье Владимир отправился дальше. Теперь он стал внимательно наблюдать, как идущий впереди
Идя по готовой лыжне, юноша тратил намного меньше сил, но голод давал себя знать все острее. У юноши были патроны, но стрелять он не решался. Идущий впереди услышал бы выстрел и сделал засаду. Владимир чувствовал, что он слаб для борьбы. И потом на стороне врага было два явных преимущества. Он мог напасть внезапно, и у него был пистолет, а у Владимира не оставалось ни одного «жакана», патроны были набиты дробью.
Для ночевки Владимир строил из ветвей и сухостоя маленькие шалаши у корней какого-нибудь большого дерева и покрывал их еловыми лапами. Чтобы не выдать огнем своего присутствия, дымоход он делал у самого ствола, и дым, поднимаясь, стлался по нему и незаметно рассеивался. Хотя Владимир шел сзади, отставая на день ходьбы, он опасался, что чужак в конце концов захочет узнать, нет ли погони, и сделает круг.
На пятый день преследования, когда с Владимиром случился голодный обморок и он увидел, как огромная береза запрокинулась в его глазах, юноша решил: как ни рискованно уходить от тропы, которую может замести снегом пурга, а без еды он не может продолжать преследование. Ему повезло: на одной из полян, неподалеку от следа, проложенного чужаком, он увидел следы соболя, который удачно охотился за глухарем на ночевке. Зверек съел только голову и шею птицы, а вся пятикилограммовая тушка досталась Владимиру.
Охотник сделал привал. Старая ель на опушке сослужила Владимиру хорошую службу. Юноша разжег костер у корня. Огромная разлапистая крона дерева хорошо рассеивала дым. Владимир несколько раз отходил поодаль, чтобы посмотреть, не приметен ли его костер, и каждый раз возвращался успокоенный. Он плотно поел и выспался. Отдохнув, пробежал до темноты свой дневной путь и не устал. На ночевке идущего впереди он нашел шкуры двух убитых собак. У чужака, очевидно, кончились продукты. Мясо он ел сам и кормил соболей. На костях охотник увидел следы зубов зверюшек.
Вечером Владимир обнаружил, что сопка с тремя скалами на вершине, которая должна была остаться далеко влево, оказалась справа. Это его обеспокоило. Почему идущий впереди изменил путь? Теперь он направился не к долине между двумя горными массивами, которая через два дня пути привела бы его к побережью, а пошел обратно.
Смеркалось. Сидя в шалаше, Владимир ломал голову, стараясь разрешить эту загадку. Тихо горел маленький костер. Бледные языки жалкого пламени тускло освещали шалаш. День, как и все дни, был пасмурный, снежный и ветреный, он погас незаметно. От усталости мысли шевелились лениво. Так ничего и не решив, Владимир забылся тяжелым сном.