Операция «Вурдалак»
Шрифт:
— Вот тебе и «так точно», — нахмурился майор. — А вторую-то группу проворонили!
Сержант виновато отвел взгляд.
— Ладно, вроде все, — подвел черту Зотов. — О нашем разговоре помалкивай. Если вопросов больше нет — свободен.
— Когда выезжаю?
— Завтра вечером.
— Разрешите идти?
Зотов кивнул.
Прошло три дня. После завтрака Дмитрий заглянул к Лене.
— Запомни сегодняшнее число. С седьмого июля у тебя начинается новая
— А как же врачи? Не заложат?
— Не думаю. Они знают, что если откроют рты, то придется тоже самое сделать и мне, сообщив об их нелегальной торговле человеческими органами.
— Да у тебя тут бардак, товарищ майор.
— Нужно везде иметь своих людей.
— А как Мизин? Хотя он не выдаст, я с ним поговорю.
— Да уж, пожалуйста. Правда, на крайний случай и на него у меня найдется компромат.
— Ты опасный человек.
— Работа такая… В Ленинграде тебя встретит мой человек и предоставит жилье. Он же поможет с документами, работой, деньгами. А теперь пошли, времени мало.
Они спустились в отсек для контейнеров. Елена удивленно окинула взглядом холодное неуютное помещение, свинцовые и стальные ящики и черное отверстие шахты для спецотходов.
— Ты что, решил меня пустить в расход, как использованный материал? — попробовала она пошутить, но получилось мрачновато.
— Наоборот…
Дмитрий подвел ее к одному из контейнеров и открыл крышку. Внутренние стенки были выложены поролоном, и из него же сделано что-то наподобие кресла.
— Тебе придется провести в этом ящике около четырех часов. Отверстия для воздуха есть — сам проделывал. Под креслом термос с кофе. Отдыхай, набирайся сил. Думаю, тебе будет удобно. И постарайся не чихать и не кашлять.
— Зря сказал. Теперь обязательно обчихаюсь.
Лена решительно полезла в контейнер. Зотов, улыбнувшись ей на прощание, быстро закрыл крышку, поставил пломбу, осмотрел еще раз со всех сторон стальной ящик и вышел из отсека.
Поднявшись наверх, он сообщил дежурному, что контейнеры готовы к отправке.
Через четыре часа в аэропорту, когда контейнеры уже были перевезены от вертолета к грузовому самолету ВВС и ждали погрузки, Зотов, отпустив солдат в местный буфет, подошел к одному из стальных ящиков и тихо постучал по крышке:
— Как ты там, жива еще?
— Долго мне сидеть в этом гробу? — послышался в ответ приглушенный голос.
— Все, приехали. — Он быстро сорвал пломбу и вскрыл контейнер. — Иди в аэровокзал и жди меня у касс, — велел Дмитрий, помогая Елене вылезти.
Он проводил ее взглядом до дверей здания и посмотрел на часы.
— Опять опаздывает, — покачал он головой, но не успел закончить фразу, как на поле выскочил грузовик и на полной скорости помчался к Зотову.
Громыхая и скрипя тормозами,
— Здорово, начальник. Ну спасибо, мне как раз такой ящичек и нужен. — Он радостно обнял майора, хлопая его по спине огромными ручищами. — Ашотик и раньше был твоим должником, а теперь слуга навек.
— Забирай быстрее и сваливай!
— Понял! Ребята, за дело!
Из крытого кузова выскочили три человека и, поднатужившись, закинули контейнер в машину.
— Ну, бывай, начальник!
Машина исчезла так же быстро, как и появилась. Дмитрий, проследив за погрузкой в самолет оставшихся контейнеров и передав сопроводительные документы подъехавшему лейтенанту, наконец-то свободно вздохнул и направился в здание аэровокзала.
Через пару часов Лена уже подлетала к Ленинграду.
«В Питере, как всегда, дождь, — подумала она, тоскливо смотря в иллюминатор. — И темнота. Я почему-то всегда приезжаю на родину вечером».
Ее мысли были невеселыми. Неизвестность пугала, но прошлое было еще страшнее. Единственное, что успокаивало, — это Зотов. И хотя его не было рядом, каждую минуту она чувствовала незримую поддержку этого человека. Его сила, уверенность, выдержка передавались и ей.
Встреча с другом Дмитрия прошла как по сценарию. Отличительные знаки, обмен паролями, и вот они уже мчались в машине по Московскому проспекту к центру города.
— Куда вы меня привезли? — спросила Елена, выходя из машины.
Они стояли в темном дворе-колодце старого многоэтажного дома. Мрачные, заплесневелые, мокрые стены, грязные окошки, мусор под ногами…
— Это, конечно, не интеротель, но внутри, я думаю, будет получше, — ответил друг, предлагая ей войти в один из подъездов.
— Надеюсь.
Лена брезгливо съежилась, боком вошла в двери и, стараясь не прикоснуться к обшарпанным загаженным стенам, стала подниматься по крутым ступенькам.
— Это что, черный ход?
— Был до революции. Теперь парадный.
Поднявшись на третий этаж, друг подошел к массивной окованной железом двери и, достав связку ключей, стал по очереди открывать многочисленные замки.
Квартира оказалась небольшой, но очень милой, со вкусом обставленной в восточном стиле.
— Здесь что, какой-нибудь шах скрывается? — спросила Елена, с интересом осматривая весьма дорогое убранство.
— В данном случае — шахиня.
— Я здесь надолго?
— Пока не знаю. Могу с уверенностью сказать лишь одно: пока вам не следует выходить из квартиры. Все необходимое для жизни — в шкафах и в холодильнике.
— Значит, я пленница?
Друг улыбнулся:
— Скорее, разведчица, ушедшая на дно.
— Про дно это вы правильно сказали, но мне от этого не легче, — вздохнула она, подумав: «А что я, собственно говоря, ною? В моем положении надо помалкивать и радоваться, что так все удачно складывается. Тьфу, тьфу, тьфу…».